Университет XXI века: научное измерение

Актуальные проблемы отечественного литературоведения и лингвистики 311 История в этом романе как будто совсем не дана. Хроники нет. История высветлена в судьбах людей, только в отрывках. Эта книга дает необыкновенно широкую картину войны и необыкновенно точную картину страны того време- ни» [3, с. 64]. Каждая линия романа отличается своими языковыми и стилистическими особенностями. При чтении романа это сначала удивляет (можно восхититься разнообразию мастерства писателя), а затем настораживает (сложится ли из столь разных нитей целостная языковая ткань). Наиболее проработаны и заметно любимы Фединым образы старой Тулы (линия Кирилла Извекова) и Ясной Поляны (линия Нади Извековой и А. В. Пас- тухова). Для обеих избираются сходные композиционные и языковые средства воплощения. Это в первую очередь пейзаж (или отдельные пейзажные детали), раскрывающий глубинное содержание внутреннего мира героев; детальное изображение предметного окружающего пространства, в которое герои словно бы напряженно всматриваются; фрагменты разного рода ретроспекций (воспомина- ния из собственной жизни, воспроизведение событий исторического прошлого и т.п.); лексика эмоционально-чувственного и ментального содержания, как пра- вило, с конкретизированным значением, не уводящая в отвлеченное философст- вование; несколько затрудненный синтаксис простого предложения (однородные члены, уточнения, пояснения, присоединения, вводные слова, полупредикативные конструкции и т.д.). Вот показательный отрывок «линии Извекова»: «Что-то лирическое слышалось в полязгивании ведер у колонки, в шуме наливаемой воды, и звукам этим мирно отвечал кудрявый уличный ландшафт с его липами, ясенями, простиравшими зелень над крутизной всего спуска – от кладбищенской стены улицы Льва Толстого, через перекрестки Гоголевской и Пушкинской к нижнему ярусу города. <…> Из крана бежала струйка игривым винтом вокруг своей оси, отскакивая от бетона и яркими брызгами исчезая в скважине, где глубоко шумел мутный дождевой поток, несшийся по мостовой сверху. Бетон был раскрошен, и чу- гунная труба крючком вопросительного знака наклонилась вперед. Извеков ре- шил отведать водицы, нажал на ручку со всей осторожностью, но вода вдруг ринулась из крана мощной массой, как из пожарного рукава, и он отскочил в сторону. – Ага, – улыбнулся он, постукивая мокрыми сапогами по булыжнику, – техника, однако, на высоте! Тут, с этой техники, началось раскрепощение плененной мысли Извекова, не дававшей ему покоя после того случая с ним, который привел его в Тулу. Он глянул своими мыслями не на то, что оставалось позади, а туда, куда ему надо было теперь идти. Он не только подумал, но с присущей ему телесной живо- стью ощутил, что хотя находится перед обстоятельствами несравненно бо- лее стеснительными и мизерными, чем те, из каких его вырвали и в каких он приучился действовать, но что он и в них отыщет свое рабочее увлечение, без которого не умел жить» . Вопросительный знак этой водозаборной колонки не раз возникнет на страницах «Костра» как символ душевной неустойчивости героя, его неуверен-