Университет XXI века: исследование в рамках научных школ. 2014г.

172 его призвания. «Но не любил он, нет, не любил он», – приговор безутешен, трагичен, как трагичен и безутешен конец драмы. ...Лариса останавливалась, пораженная немыслимой бедой. Руки поддерживали запрокинутую голову. Мучительная гримаса искажала ее лицо. Словно надломившись от бремени, застывала она в напряженной позе. Судорожно искала выхода любого, ра- зом. Умирая, благодарила своего убийцу. И романс не допет, и жизнь не начиналась, а конец наступил. Художник находит силы там, где обычный человек видит исчерпанность жизни. Для лирического художника ощущение кризиса, трагизма – необходимая основа твор- чества. Здесь он уместен, ибо создает те духовные ценности, которые спасают гибну- щих. И Лариса Комиссаржевской спасала, так как в ней видели женщину, «мятущуюся по правде жизни». <…> Комиссаржевская показала духовную трагедию современной интеллигентной женщины. Значительность ее реакции на происходящее, казалось, превышала меру свершившихся несправедливостей. Повышенная температура чувств и крайняя степень их поражения переводили героиню Островского в более высокий романтический план. Этот стихийный романтизм не фиксировался зрителем как устойчивый стиль исполне- ния. Он возникал неожиданно, придавая бытовой достоверности игры обобщающий символический смысл. Комиссаржевская положила начало сценической традиции об- раза Ларисы. Почти все последующие исполнительницы искали и повторения этого ри- сунка ею найденных деталей, неизменно исполняя романс Гуэрчиэлли…» [7, с. 40–42]. Отдельное нотное издание нового романса Ларисы было сделано в 1897 г. с подзаголовком: «Романс, с большим успехом исполненный г-жой Комиссаржевской». В более поздних постановках пьесы Островско- го, в том числе в фильме Я. Протазанова «Бесприданница» (1936), исполь- зована другая редакция русского перевода романса (редакция А. Гварца), которая широко известна до настоящего времени: Он говорил мне: «Будь ты моею, И стану жить я, страстью сгорая; Прелесть улыбки, нега во взоре Мне обещают радости рая». Бедному сердцу так говорил он, Бедному сердцу так говорил он... Но не любил он, нет, не любил он, Нет, не любил он, ах, не любил меня! Он говорил мне: «Яркой звездою Мрачную душу ты озарила, Ты мне надежду в сердце вселила, Сны наполняла сладкой мечтою». То улыбался, то слезы лил он, То улыбался, то слезы лил он, Но не любил он, нет, не любил он, Нет, не любил он, ах, не любил меня! Он обещал мне, бедному сердцу, Счастье и грезы, страсти, восторги, Нежно он клялся жизнь усладить мне