Университет XXI века: исследование в рамках научных школ. 2014г.

168 ние», которое свидетельствует о том, что настоящая любовь в душе поэта остыть и забыться не может (подобные мотивы звучат и в стихах М. Ю. Лермонтова 1831 и 1837 г.: «Так храм оставленный– все храм, кумир поверженный – все бог!»). Вот текст стихотворения Е. А. Баратынского: УВЕРЕНИЕ Нет, обманула вас молва, По-прежнему дышу я вами, И надо мной свои права Вы не утратили с годами. Другим курил я фимиам, Но вас носил в святыне сердца; Молился новым образам, Но с беспокойством староверца. Естественным образом (а не исключено, что и по замыслу автора) это стихотворение, не ставшее романсом, но являющееся его продолжением, предопределяет дальнейшее сюжетное развитие «Бесприданницы». Как и поэт, Лариса не изжила свою любовь и не отказалась от нее. И для чи- тающей публики такой околотекст вполне органичен. Вторым компонентом первоначального околотекста конца 1870-х гг. видится, как уже отмечалось, цыганский романс и та литературная атмо- сфера, которая его окружала в 60–80-е гг. XIX в. Романс «Не искушай…», по наблюдениям Н. С. Ашукина, воспроиз- водился в пьесе не в камерном варианте на музыку М. И. Глинки, а в иной музыкальной транскрипции. Исследователь, в частности, пишет: «В «Бес- приданнице» исполняется, по-видимому, оригинальный цыганский ро- манс, написанный на тот же текст для трех голосов. Если не ошибаемся, запись цыганского романса напечатана не была» [1, с. 125]. Косвенным подтверждением того, что романс в «Бесприданнице» был именно цыган- ским, является разговор Ларисы и Ильи в 4 явлении второго действия, ко- гда Лариса просит цыгана «наладить» ей «Не искушай…». Диалог сводит- ся к следующему: Лариса. Илья, наладь мне: «Не искушай меня без нужды!» Все сбиваюсь. ( Подает гитару. ) Илья. Сейчас, барышня. ( Берет гитару и подстраивает. ) Хороша песня; она в три голоса хороша, тенор надо: второе колено делает… Больно хорошо [4, с. 35]. Трехголосный цыганский романс второй половины XIX в., конечно, существенно отличался от одноголосного и сугубо камерного романса Глинки. Впечатление, которое производило цыганское пение, великолепно передано А. А. Фетом в его биографическом рассказе «Кактус», посвящен- ном однокашнику Фета по университету Аполлону Григорьеву (друзья были большими ценителями цыганского пения). Вполне очевидно, что в околотекстовом пространстве «Бесприданницы» есть место рассказу Фе-