Тульская историческая весна - 2021

263 Алексей Михайлович называл себя «охотником достоверным», вкладывая в это понятие смысл отношения к охоте не как к механически правильному выполне- нию разнообразных методов охоты, а как к настоящему искусству, высшей степени духовного наслаждения [1]. Именно ко времени правления Алексея Ми- хайловича приходится русская пословица «Соколиная охота – царская, псо- вая – барская, а ружейная – псарская». О торжественности и великолепии царской охоты времен правления Алек- сея Михайловича свидетельствуют его выезды на отъезжее поле, которые были грандиозным событием. Первым в выезде отправлялся окольничий «пути стро- ить и для дворовых заимки станов» [3, т. 2, с. 39]. В сопровождении царя нахо- дились не только окольничие и бояре, а также стряпчие, дворяне, жильцы, мно- гие из которых имели свое сопровождение. Подробное описание царского выезда в апреле 1651 года в село Покровское нам дает В. Кутепов: «Наперед был отправ- лен в Покровское с постельным возком постельничий и с ним стряпчий с ключом Григорий Ртищев, которых сопровождали жильцы в количестве 300 человек, в цветном платье, ехавшие на аргамаках и жеребцах, убранных ратною сбруей; жильцы был выстроены в колонну по три в ряд. За ними ехал стрелецкий голова Михайло Зыбин с сотниками стрелецкого приказа и стрельцами на конях; 300 стрельцов, также в цветном платье с карабинами, ехали по пять человек в ряд. За стрельцами ехало 500 рейтаров, построенные рейтарским строем, имея во главе полковников и иных начальных людей. За ними 12 человек стрелковых с долгими пищалями. Далее следовал дьяк конюшенного приказа Дмитрий Бул- гаков, а за ним конюхи вели простых жеребцов, аргамаков, коней и иноходцев, всего 40 лошадей в великолепных седлах и полном «большом» наряде; за верхо- выми лошадьми следовали две перемены возников, т. е. упряженных лошадей в бархатных и цветных суконных расшитых чехлах. … Далее ехал сам царь в аглицкой карете, запряженной шестериком темно-карих возников, с крашен- ным немецким пером в начелках; кучера были одеты в бархатные кафтаны и со- больи шапки с немецкими перьями. … За каретой следовал рында стольник князь Григорий с 12 жильцами в цветном платье, далее ясельничий, за которым 8 пыш- ных конюхов вели двух лошадей государева седла, в большом конском наряде и под нарядными седлами, а в руках те же конюхи несли нарядные седельные покровцы. По обе стороны дороги шли 300 пеших стрельцов, в цветных зипунах, при шпагах и кованных батогах. Вблизи самой кареты шли стрелецкие головы и сотники, одетые в шитых золотом бархатных ферязях и чюгах, с саблями и оправными топорами. В хвосте этого картежа ехали стольники, стряпчие, дво- ряне и всяких чинов люди по 3 в ряд в цветных, расшитых золотом, платьях, на аргамаках и других пород хороших конях, в великолепной сбруе. Шествие замы- кал стряпчий с государевым запасным возком, имея позади себя простых стряп- чих, в цветном платье по 3 в ряд, на конях» [3, т. 2, с. 39–41]. Такое великолепие выезда на охоту уже не сравнится с промысловыми охо- тами времен первых князей Древней Руси. Эту охоту уже нельзя назвать просто «досугом». Охота теперь – целый ритуал, церемония – как пышное, строго