Тульская историческая весна - 2021

14 В данной работе рассмотрен первый опыт мобилизации людских и матери- альных ресурсов России: сбор земского войска, милиции, в 1806–1807 гг. В от- личие от земского ополчения 1812 г. [1], милиция практически не изучалась (сло- жилась традиция воспринимать милицию лишь в качестве эпизода «войны мо- нархов» [9, с. 493]). С Великой Французской революцией и началом революционных и наполео- новских войн страны Европы столкнулись с новым масштабом вызовов. Франция предложила во многом более прогрессивную модель экономического, социального и политического устройства [12, c. 115–116], в том числе позволяв- шую осуществлять эффективную мобилизацию всей нации (французская армия с 1798 г. комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности). Ответом на новые реалии стал рост военных расходов континентальных держав, реформы в военной сфере и ряд программ более широких преобразований, направленных на повышение конкурентоспособности стран и расширение возможностей для мобилизации [25, с. 3]. В России в XVIII в. сформировался особенный экономический, социальный и политический строй, и к 1800-м гг. возможные пути мобилизации ресурсов, которыми располагала правящая элита, отличались от тех, что были в распоря- жении правительств Западной Европы. Определим эти отличия, сопоставив условия, в которых находилась высшая власть России в начале XIX в., прежде всего с Францией и Британией. В историографии последних десятилетий важное место занимает проблема взаимосвязи на переходном к Новому времени этапе между развитием государственного аппарата, фискально-административными инновациями и ростом постоянных армий и масштабов военных конфликтов. Ряд исследователей, в частности Д. Брюэр [24], связывают военную революцию XVII в. с появлением и развитием в XVIII в. нового типа государства, т. н. fiscal- military state, в том числе предлагая заменить этим термином понятие абсолю- тизма. Термин военно-фискального государства применим к Британии XVIII в., отчасти к Франции (после революции 1789 г.), Пруссии – однако должен исполь- зоваться аккуратно. К России он в полной мере не применим. Но перемены в континентальных странах действительно имели ряд общих черт: совершен- ствование налоговой системы, активное развитие центральной и местной бюро- кратии, рост армии и военных расходов [25, с. 3]. Рассмотрим специфику, преимущества и ограничения экономической, фи- нансовой и военной модели России в контексте возможностей мобилизации. Д. Хартли, анализируя победы России в войнах с Наполеоновской Фран- цией, демонстрирует, что возможности России для мобилизации людских, фи- нансовых, материальных ресурсов были достаточно велики [25, c. 3]: это позво- лило стране в непростых экономических условиях резко увеличить размер армии (с 450 000 в 1801 г. до почти 1 000 000 в конце правления Александра I [6, с. 12, 15]), финансировать перевооружение, масштабные кампании, а также внутрен- ние реформы, в целом удовлетворяя потребности армии и внутреннего рынка собственной промышленной продукцией. При этом подчеркивается, что в основе