Тульская историческая весна - 2020

Кризисы в истории обществ: разрушительное и созидательное 329 внимание на неухоженный вид Обжогова, который был «<…> в верблюжьих штанах, без перчаток, в обтрепанной шинели и с красным вспотевшим лицом» [10, с. 22]. До приезда в Севастополь рассказчик мысленно рисовал сугубо ге- роические картины участия солдат в сражениях. В первом очерке рассказчик увидел людей, занимавшихся обычными «негероическими» делами, и был не- приятно поражен этой, как ему казалось, приземленностью людей, но к концу очерка он понял высокий героизм защитников города, который проявлялся, в частности, в будничном отношении людей к высокой миссии защитников. Во втором севастопольском очерке рассказчик столкнулся с усталостью людей от войны. Участники обороны города разуверились в возможности победы и перестали следить за своим внешним видом. Во втором очерке показана де- градация эпического чувства, – колоратив с корнем - красн - выступает в описа- тельной, оценочной и проспективной функциях. В городе, где каждый день гибли люди, рассказчик увидел славную девоч- ку в красном платочке. Этот платочек, не без кокетства надетый девочкой, – символ мирной жизни; девочку, которая радовалась жизни и не думала о воз- можной гибели, больше всего занимало то, что «<…> штабс-капитан краснел, проходя мимо ее окошка» [10, с. 25] . Штабс-капитан и девочка объединены од- ной колоративной гаммой: они оба гонят мысли об опасности в осажденном го- роде и испытывают потребность в человеческих отношениях, но не смеют при- знаться в этом ни себе, ни друг другу; они – несостоявшаяся пара в городе, где идет война. Колоратив с корнем -красн- становится имплицитным утверждени- ем мирной жизни и выступает в описательной и оценочной функциях. В людях усиливается тревога и ощущение безнадежности, – колоративы с корнем -красн- начинают выполнять проспективную функцию, предсказывая неминуемую гибель людей. Когда начался очередной бой, Праскухин увидел сквозь закрытые веки «<…> красный огонь, и с страшным треском что-то толк- нуло его в середину груди» [10, с. 48]; у него запрыгали в глазах «<…> какие-то красные огни, – и ему показалось, что солдаты кладут на него камни; огни все прыгали реже и реже, камни, которые на него накладывали, давили его больше и больше» [10, с. 49], и Праскухин тщетно попытался раздвинуть эти камни. Колоратив с корнем - красн - обретает отрицательную семантику и выступает в проспективной функции, предсказывая гибель человека. В третьем севастопольском очерке колоративы с корнем - красн - употреб- лены 13 раз, из них 3 раза – при изображении портретов людей, 7 раз – при описании их одежды, 1 раз – при воссоздании предметов быта и 1 раз – при изображении реалий войны. Когда колоратив с корнем -красн- встречается в портретах людей, он имеет жизнеутверждающую семантику и выступает в оценочной функции. У Козель- цова-младшего «русый пушок пробивал по щекам и над красными губами, весьма часто складывавшимися в застенчивую улыбку» [10, с. 72]. Красный цвет при описании Володи Козельцова – дополнительное имплицитное осужде- ние войны, на которой гибнут все, в том числе и совсем молодые, еще ничего не успевшие сделать в жизни.