Тульская историческая весна - 2020

Всероссийская научная конференция молодых ученых «Тульская историческая весна – 2020» 292 направления и что признаться себе в отступлении – все равно, что признаться в погибели» [3] . Робким и растерянным взглядом Серёжа смотрит и на Алексея Александ- ровича. В сценах общения отца с сыном подавляющее большинство лексем, ре- презентирующих эмоции, относится к отрицательному спектру: грусть , испуг , нерешительность , мучительно неловко и т. д. «Блестящие нежностью и весе- льем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом отца» [3] . Мальчик за- даётся вопросом: «Зачем он [Каренин] отталкивает меня от себя, за что он не любит меня?» – спрашивал он себя с грустью и не мог придумать ответа» [3] . При виде же женщин, похожих на мать, «в душе его поднималось чувст- во нежности ». Наиболее эмоционально насыщенной является встреча Серёжи с матерью после долгой разлуки. Тут эмоции практически всех спектральных групп: от восхищения до отчаяния . Серёжа счастлив, увидев мать, но ему «ему было жаль ее». Жалость сменяется испугом, когда речь заходит об отце. Мальчик не хочет расставаться с матерью: «– Лучше тебя нет!.. – с отчаянием закричал он сквозь слезы и, схватив ее за плечи, изо всех сил стал прижимать ее к себе дро- жащими от напряжения руками» [3] . Анна оставляет рыдающего Серёжу. Тол- стой прямо не называет эмоции, которые в этот момент испытывает мальчик, но по поведению ребёнка («Сережа опустился в постель и зарыдал , закрыв лицо руками» [3]) , мы можем предположить, что они относятся к факторной группе «горе – страдание». Следующий раз о матери Серёжу спросит дядя, Стива Облонский. «Он по- клонился дяде, как чужому, но, узнав его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него» [3] . Воспоминания о матери Серёжа считает стыдными , потому что они пробуждают в его душе слишком сильные чувства. Дядя в этой сцене воспринимается им как наруши- тель спокойствия : «…Сережа старался не смотреть на этого дядю, приехавшего нарушать его спокойствие , и не думать про то, что он напоминал» [3] . Серёжа сознательно « вытесняет » тягостные воспоминания и порождаемые ими эмо- ции, что, на наш взгляд, свидетельствует об одноимённом механизме психоло- гической защиты, описанном ещё З. Фрейдом. Однако хочется вспомнить пись- мо Л. Н. Толстого, написанное им двоюродной тёте А. А. Толстой в 1857 году, в котором спокойствие названо душевной подлостью: «Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная под- лость » [5]. Конечно, речь здесь идёт в первую очередь о трудовой стороне жизни человека («Одно о том, что жизнь – труд, борьба, ошибки…»), однако Серёжу в романе мы больше не встречаем, Толстой продолжает рассказывать о тех героях, чья жизнь полна душевной работой и духовным ростом. Также интересна для анализа семья Облонских. Именно с детьми Стивы и Долли Облонских мы знакомимся в начале романа. Дети счастливы, играя с приехавшей из Петербурга Анной. Гриша испытывает гордость и счастье, когда ему удаётся подсунуть голову под её руку и прислониться головой к её