Тульская историческая весна - 2020

Всероссийская научная конференция молодых ученых «Тульская историческая весна – 2020» 136 в военизированную роту охраны. Там он прослужил до весны 1942 года, но ко- гда на юге стала складываться критическая ситуация, Стечкина мобилизовали. Олег Яковлевич прекрасно знал немецкий язык, поскольку в детстве у него бы- ла гувернантка-немка. И когда началось контрнаступление под Ленинградом Олега Яковлевича, как связиста, определили в разведку, где главной задачей было прослушивание немецких разговоров. Позже его перевели в СМЕРШ для участия в допросах немецких диверсантов и для выявления немецких шпионов в тылу Красной армии. Однако в СМЕРШ-е он продержался не долго. Гораздо позже в стихотворении «Ни шагу назад!», которое вошло в сборник «Капли времени», Стечкин будет вспоминать: Уполномоченный из контрразведки «СМЕРШ», Он водкою и властью опьяненный, Ладонью рубанул и зычно гаркнул «Смерть! Смерть дезертирам, трусам и шпионам. [2, c. 189] Как бы там ни было, Стечкина вернули обратно в связисты. И попал он на Сталинградский фронт. В бою при деревне Большая Лепетиха 19 де- кабря 1943 года он получает сильнейшее ранение: разрывная пуля вошла сле- ва в шею и вышла в районе лопатки правой руки. Он долго скитался по гос- питалям и только осенью 1944 года вернулся домой инвалидом первой груп- пы. После перенесенных четырех операций рука все равно не слушалась, од- нако демобилизованный солдат не сдавался и продолжал разрабатывать ее са- мостоятельно. «Война – это своеобразный усилитель, который выявляет качества, прису- щие человеку: и достоинства, и недостатки. Хороший человек становится еще лучше, чище, возвышеннее. Человек с моральным изъяном легко становится трусом, подлецом, негодяем, садистом и мародером», – считал Стечкин. (Беседа с доцентом кафедры философии ТГПУ им. Л. Н. Толстого Т. А. Молкановой от 28.03.2019 года [Аудиозапись беседы]). А ведь это действительно так. Когда можно увидеть истинное обличье человека? В крайней, экстремальной ситуа- ции. Что самое страшное во время войны? Многие ответят: страх смерти, ране- ния, потери т. д. Но Стечкин был другого мнения. Он считал, что это две вещи: обыденность войны и необходимость принятия решений, связанных с нрав- ственным выбором. Например, летом 1942 года его взвод оказался в местности, где никак не могла пройти военизированная техника, а гнилая стоячая вода до- стигала уровня груди и выше. Олегу Яковлевичу пришлось уйти глубоко в плавни и просидеть там около трех суток, в освещении прожекторов и под ог- нем немецких пулеметов. Представьте себе обстоятельства, при которых нельзя было ни присесть, ни изменить положение, поскольку при малейшей ряби на воде начинали работать немецкие пулеметчики. И непонятно было – придет ли помощь. Это было так унизительно, долго и страшно, что смерть казалась почти желанной.