МЕЖВУЗОВСКИЕ ТОЛСТОВСКИЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ 2023 г.

Лев Толстой сквозь призму смыслов XXI века: Международные Толстовские студенческие чтения, посвященные 195-летию со дня рождения писателя 73 В первую очередь, рассмотрим возможные прототипы мирского образа князя Степана Касатского. Вероятным прототипом Касатского мог послужить Сергей Семенович Урусов, участник Крымской войны и обороны Севастополя, с которым был знаком Толстой. В 1876 году в письме к своей двоюродной тете, Александре Андреевне Толстой, он писал об Урусове следующее: «Это мой се- вастопольский друг, с которым мы очень хорошо любим друг друга» [10]. Можно заметить ряд черт, которыми Толстой наделил своего героя, предположительно, опираясь на личность Сергея Урусова. Князь Виктор Иванович Барятинский, ка- питан 1-го ранга и участник обороны Севастополя, в своих мемуарах описывал Урусова следующим образом: «Он был очень высокого роста, стройный, с краси- выми чертами лица, с выражением большого добродушия, даже кротости и невозмутимости» [1]. Кроме того, Сергей Урусов считался одним из сильней- ших русских шахматистов XIX в. и занимался научными изысканиями в области математики, написав несколько учебников, которые, однако, не имели большого успеха. Обращаясь непосредственно к тексту повести «Отец Сергий», мы нахо- дим следующие черты в образе князя Касатского: «Мальчик выдавался блестя- щими способностями и огромным самолюбием, вследствие чего он был первым и по наукам, в особенности по математике, к которой он имел особенное пристра- стие, и по фронту и верховой езде. Несмотря на свой выше обыкновенного рост, он был красив и ловок. <…> Добившись одного, он брался за другое. Так он до- бился первого места по наукам <…> так он потом, занявшись шахматами, до- бился того, что, еще будучи в корпусе, стал отлично играть» [11, c. 162; 164]. Гораздо больше предположений возникает касательно агиографического прототипа героя. Наиболее распространенным является предположение, что ос- новным источником для «Отца Сергия» стало житие Иакова Постника, содержа- щееся в Четьих Минеях под 4 марта. Впервые сходство повести Толстого и дан- ного агиографического сюжета было замечено еще в 1912 году. Так, эпизод соблазнения Сергия Маковкиной практически полностью повторяет отрывок жи- тия Иакова Постника, в котором его пыталась совратить блудница. В тексте по- вести мы встречаем прямую отсылку на данное сходство: «Да, я пойду, но так, как делал тот отец, который накладывал одну руку на блудницу, а другую клал в жаровню.» [11, c. 186] Иаков в течение нескольких часов держит руку над ог- нем, чтобы избежать искушения, у Толстого же Сергий отрубает себе палец. Стоит отметить, что и последующий уход Маковкиной в монастырь тоже пере- кликается с житием Иакова Постника: блудница так же покаялась в грехах и была отправлена епископом Александром в женский монастырь. Кроме этого, мы мо- жем найти сходство «Отца Сергия» и с другой частью жития Иакова Постника. Иаков поддался плотскому искушению с дочерью богача, привезенной к нему для исцеления и оставленной у него на три дня до полного выздоровления. Также и отец Сергий в 7 главе, уже после эпизода с Маковкиной, поддается греху с боль- ной купеческой дочерью Марьей. В 1915 г. исследователь древнерусской демонологии Ф. А. Рязановский в своей монографии высказал предположение, что прообразом сюжета «Отца