МЕЖВУЗОВСКИЕ ТОЛСТОВСКИЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ 2023 г.

Лев Толстой сквозь призму смыслов XXI века: Международные Толстовские студенческие чтения, посвященные 195-летию со дня рождения писателя 49 покорные своим начальникам орудия убийства». Толстой называет эту концеп- цию «учением», а в противовес приводит другое учение – христианское, нередко ссылаясь на Библейские сюжеты, беря в эпиграфы фрагменты из «Евангелия от Луки», «Книги пророка Исаии». «Пишу я о противлении злу, о церкви и воинской повинности… и чувствую себя обязанным высказать то, что думаю и чувствую об этом…», – писал он в 1890 году письме к своему другу и единомышленнику Русанову Гавриле Андреевичу. Стоит отметить, что Толстой часто искал ответы на вопросы в религии, постился, причащался, молился. Но ритуалы и догматы Русской Православной Церкви вызывали у него противоречия: «Не в молебнах, обеднях, свечах, иконах учение Христа, а в том, чтобы люди любили друг друга, не платили злом за зло, не судили, не убивали друг друга» («Ответ на определе- ние синода от 20 – 22 февраля и на полученные мною по этому случаю письма»). Будучи противником насилия, Толстой осуждал Церковь за поддержку антихри- стианских идей (смертная казнь, гнет крестьян и так далее). Переосмысливая концепцию христианского учения (в первую очередь христианства без насилия), Лев Николаевич пишет ряд публицистических статей и брошюр, формируя свое видение («Исследование догматического богословия» (1879–1884), «В чём моя вера?» (1884), «Так что же нам делать?» (1886) и другие). В дальнейшем данное учение будет определяться как «толстовство». В очерке «Патриотизм и правительство» 1900 года Толстой рассуждает о сущности патриотизма, формулируя свои собственные определения этого слова: «Патриотизм» – чувство безнравственное потому, что, вместо признания себя сыном Бога, как учит нас христианство, или хотя бы свободным человеком, руководящимся своим разумом, – всякий человек, под влиянием патриотизма, признает себя сыном своего отечества, рабом своего правительства и совершает поступки, противные своему разуму и своей совести» [2, с. 425–445]. Исходя из своих гуманистических соображений и пацифистских взглядов, писатель приходит к выводу, что единственная преграда, стоящая на пути иско- ренения войны, – патриотизм. В антивоенной статье «Патриотизм или мир?» он формулирует заключение: «…нужно уничтожить то, что производит войну. Про- изводит же войну желание исключительного блага своему народу, то, что назы- вается патриотизмом. А потому для того, чтобы уничтожить войну, надо уничто- жить патриотизм. А чтобы уничтожить патриотизм, надо прежде всего убедиться, что он зло, и вот это-то и трудно сделать…» [2, с. 163–169]. Толстой не ставит понятия «патриотизм» и «любовь к родине» в один синонимичный ряд, он не- сколько противопоставляет их. Согласно его взглядам, «патриотизм» – слепая и весьма недалекая любовь к родине, близкая к идеологии национализма, в абсо- лютном ее проявлении – к нацизму. Токутоми Рока, японский философ, посещавший Ясную Поляну, напишет о Толстом: «Как и можно было ожидать, этот человек, который отрицал патрио- тизм, был настоящим патриотом. Он ненавидел преступления царской России, но верил в ее силу. Человек, не верящий в себя, не может по-настоящему любить других. Человек, не любящий свое отечество, не может отдаться полностью