МЕЖВУЗОВСКИЕ ТОЛСТОВСКИЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ 2021 г.

45 Д. А. Филимонова, Институт гуманитарных и социальных наук ТулГУ, II курс (очная форма обучения) Научный руководитель – Т. Б. Богатырева ГДЕ ТОЛСТОЙ, ТАМ И РВЁТСЯ Подросток боится Толстого! Обобщать, конечно, не хочется, да и не очень правильно. Но читательский (да и жизненный) опыт подсказывает: сердце об- щих случаев не знает и врать не любит, поэтому чужих восхищений, вопреки собственным, разделять не будет. Чтение – это труд, но труд у нас, насколько мне известно, все еще непринудителен. В редких столкновениях с Л. Н. Толстым в школе, например, всё выходило не очень полюбовно. Боязно объявиться в этих столкновениях чем-то вроде шкодника перед лицом великого в своем (несомненном) благоразумии Гения. Но иногда шкодник оказывается самым честным парнем и неискушенным громкими именами читателем: просто, кроме книжки, у него появились Интер- нет, плеер и ненависть ко всяческого рода патетике, несовместимой с реаль- ностью. Что такое Толстой для него? Фигура любого классика в нашем понимании со временем превращается в подобие монолитной глыбы, подобраться к которой невыносимо трудно: ме- шает магнитное поле вокруг. И в зону действия этого поля никак не попасть, не прорваться хотя бы крохам озорства и хулиганства; здесь расстилаются даже не степи смутного восторга и преклонения пред талантом, – здесь мирно покоятся печально-пыльные графские развалины. А сегодня, когда так называемая «но- вая искренность» считается практически новой валютой, подобный подход смерти подобен. Зовом Ктулху [2] раздается однажды в жизни каждого ученика необходи- мость взять увесистый том произведений автора с не менее «увесистой» фами- лией. Раздавшись однажды, зов этот эхом неудачной пробы долго звенит еще где-то, благополучно позабытый. В жутких кошмарах неокрепшему разуму яв- ляется русская литературная хтонь – неизменно гениальная и неоспоримо вели- кая, оттого и мифически далекая. Необъятная, она часто видится лишь спосо- бом перекроить то, что ладно скроено, да сшито слабовато. В школе учат, что оживленные толки и улыбки ну никак не допустимы при упоминании грозного (зачеркиваю – грузного) имени Льва Николаевича Толс- того, что они несовместимы со складывающейся годами советского и россий- ского образования репутацией. Уж больно похож стал граф Толстой, одна из самых противоречивых и многогранных личностей, на стокеровского графа Дракулу [4], «носферату», оживающего лишь тогда, когда очередному школь- ному недотёпе становится просто необходим пример трудолюбца и умудрен- ного летами старца. Только вот этому самому недотёпе может померещиться странноватый дедушка из соседнего дома, за покосившимися ставнями окон прячущий багаж жизненных премудростей и тарелку засохшего октябрьско- го печенья.