Межвузовские VIII Толстовские студенческие чтения с международным участием 2018

64 зыка – только та, которая понятна всем, доступна восприятию народа, лю‐ бого неподготовленного слушателя. Это музыка простая, незатейливая, общедоступная. Такой музыкой, на взгляд Толстого, является, почти ис‐ ключительно, народная песня, песня баб, что подтверждают слова самого писателя: «Подходя к дому, я услыхал громкое пение большого хоровода баб. … В пении этом … выражалось такое определённое чувство радости, бодрости, энергии, что я сам не заметил, как заразился этим чувством…» [2, с. 235]. «В тот же вечер заехавший к нам прекрасный музыкант, славя‐ щийся своим исполнением классических, в особенности бетховенских, ве‐ щей, сыграл нам opus 101 сонату Бетховена» [2, с. 235]. «… Песня баб была настоящее искусство, передававшее определённое и сильное чувство. 101‐я же соната Бетховена была только неудачная попытка искусства, не содержащая никакого определённого чувства и поэтому ничем не зара‐ жающая» [2, с. 236]. Как величайший художник слова, представитель мира художествен‐ ной культуры, Л. Н. Толстой прекрасно осознавал и утверждал, что искус‐ ство – это сфера чувств, оно воспринимается чувствами и воздействует на них, пробуждает чувства. Причём – вытесняет «чувства низшие, менее до‐ брые и менее нужные для блага людей более добрыми, более нужными для этого блага» [1, с. 81]. «Музыка действует на способность воображать ваши чувства» [2, с. 492]. Сам Лев Николаевич, слушая музыку, глубоко эмоционально её переживал и соответствующим образом оценивал: «…Много думал во время игры, а именно: определял всякую вещь извест‐ ным чувством, настроением, … и оказалось, что было: то умиление, то ве‐ сёлость, то страсть, то тревога, то любовь‐нежность, то любовь духовная, то торжественность, то грусть и многое другое …» [2, с. 533]. Вместе с тем, характеризуя музыку великих европейских композито‐ ров, которая не казалась Толстому хорошей, «истинной» – то есть служа‐ щей делу духовного прогресса общества, – он намеренно анализировал не передаваемые этой музыкой чувства и оттенки настроений, не её образ‐ но‐эмоциональный строй и эмоциональное развитие и, следовательно, не музыкальное содержание в его ключевой сущности. Толстой акцентиро‐ вал внимание на отдельных выразительных средствах музыки, её дина‐ мике, темпе, ритме, характере звучания и, фактически, на бессодержа‐ тельном наборе звуков. Например, противореча собственным утвержде‐ ниям о чувственно‐эмоциональной природе музыки, Л. Н. Толстой писал о музыке Бетховена: « Девятая симфония Бетховена считается великим произведением искусства. … Но не могу даже представить себе толпу нор‐ мальных людей, которая могла бы понять из этого длинного и запутан‐ ного искусственного произведения что‐нибудь, кроме коротеньких от‐ рывков, тонущих в море непонятного» [2, с. 254], «Я долгое время на‐ страивал себя так, что любовался этими бесформенными импровизация‐ ми, которые составляют содержание сочинений бетховенского последне‐ го периода …» [2, с. 235].