Межвузовские VIII Толстовские студенческие чтения с международным участием 2018

30 К. Н. Мамонтова, студент I курса заочной формы обучения факультета русской филологии и документоведения ТГПУ им. Л. Н. Толстого Научный руководитель – Л. В. Захарова ПЕСЕННЫЙ ФОЛЬКЛОР ТУЛЬСКОГО КРАЯ В ТВОРЧЕСКОМ ВОСПРИЯТИИ Л. Н. ТОЛСТОГО «Толстой – это целый мир» [1, с. 296], – говорил Максим Горький. Лев Николаевич Толстой – один из величайших русских писателей, создавший множество прекрасных рассказов, повестей, романов и детских сказок. И что особенно примечательно, в его колоссальном творческом наследии находят место произведения, где особая роль отведена музыке, в том чис‐ ле музыке народной. Толстой постоянно повторял: «Ничего так не люблю, как наши простые деревенские песни» [2]. Лев Николаевич, помимо вокальной народной музыки, любил слушать игру на различных инструментах, в частности на балалайке и гитаре. Эта любовь отразилась и в романе‐эпопее «Война и мир». Вспомним эпизод, когда Наташа вместе с братьями оказывается в гостях у дядюшки. Она слышит где‐то рядом раздающиеся звуки балалайки, «на которой играл очевидно какой‐нибудь мастер этого дела» [3, с. 549]. Наташа очарована этой игрой: «...это прелесть, что такое!» [3, с. 549], – восклицает она. «…эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести» [3, с. 549], – замечает Толстой. И вот наступил момент, когда дядюшка, очевидно, сам вдохновленный этой игрой своего кучера Митьки, «ни на кого не глядя, сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял гитару повыше шейки и, подмигнув Ани‐ сье Федоровне, начал не «Барыню», а взял один звучный, чистый аккорд и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать из‐ вестную песню «По у‐ли‐и‐ице мостовой»» [3, с. 550]. И Наташа, уже не в силах сдерживать себя, свои эмоции, пускается в пляс. И все присутст‐ вующие, и сам Толстой, не могут сдержать восхищения этой пляской: «Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, – эта графинечка, воспитанная эмигранткой‐француженкой, – этот дух, от‐ куда взяла она эти приемы... Но дух и приемы эти были те самые, непод‐ ражаемые, неизучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка» [3, с. 551]. То, что ценит Толстой в данном случае, – не только мастерство ис‐ полнения, но именно органичность, естественность, нефальшивость, ко‐ торые свойственны пляске Наташи, – качества, вообще характерные для героини. И эта пляска выглядит столь органично потому, что, по замеча‐ нию Толстого, Наташа «умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке» [3, с. 551]. Так