МЕЖВУЗОВСКИЕ VII ТОЛСТОВСКИЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ 2016 г.

88 нает с анализа символов в “Капитанской дочке” А. С. Пушкина, в частно- сти, интерперетирует название топонима “Белогорская крепость”. Перехо- дя к интерпретации названия имения Болконских в «Войне и мире» Л. Н. Толстого, Е. Ю. Полтавец подчеркивает, что «в реализации мифоло- гемы горы в толстовской «Войне и мире» многое идёт именно от Пушкина, от его белогорской истории, написанной как новая притча о том, что “пре- терпевший до конца спасётся”» [1]. Название имения Болконских Лысые Горы, по мнению исследователя, «сохраняет символику головы и представляет собой перифраз слова Гол- гофа (“череп”)» [1]. В то же время Лысая Гора – это колдовская, волшеб- ная местность, где устраивались шабаши. Полтавец, считает, что и «сама фамилия “Болконский”, образованная, как известно, от “Волконский” (ва- риант: “Волхонский”), связана и с рекой Волкон, где были имения первых Волконских, и с волшебным (от “волхв”) Волховом»[1]. Но это лишь одна сторона того лабиринта сцеплений, в который по- гружён мотив Лысой Горы в «Войне и мире». Мифологема священной го- ры как Центра Мира связывает образ толстовского князя Андрея не только с волхвами, но и с Христом. «Герой Толстого, живущий в Лысых Горах, в буквальном и в символическом смысле слова живёт на Голгофе» [1]. Е. Ю. Полтавец отмечает, что в финале «Войны и мира» звучат темы «Капитанской дочки». Герои Толстого спорят о пугачёвщине, о бунте, о том, условное ли дело присяга и т. д. «В сакральном топосе горы/пещеры происходит испытание веры и обретение верного направления к Дому Божьему. Гора утверждается как осевой центр, и эта ось – духовная, де- лающая гору местом откровения» [1]. Совершенно противоположную точку зрения мы наблюдаем в работе А. Н. Ранчина «Лысые Горы: к символическому значению топонимики в “Войне и мире”» [2]. По его мнению, представление о наличии в тексте “Войны и мира” глубинных символических структур, на чем настаивает Е. Ю. Полтавец, бесспорно, однако данное ею толкование, сомнительно. А. Н. Ранчин считает, что Лысые Горы в “Войне и мире” не являются местом, в котором сосредоточена святость. «Жизнь в Лысых Горах далека от праведности, полна скрытого недоброжелательства и раздражения. Обитают в Лысых Горах не только соблазн, но и грех» [2]. Лысые Горы, по мнению ученого, отнюдь не святое место. «Если они могут быть как-то соотнесены с Голгофой, то в таком случае они одновременно могут и ассо- циироваться и с Лысой горой как местом ведьмовского сборища» [2]. Исследователь отмечает, что название “Лысые Горы” неслучайно, но смысл его неоднозначен. «Словосочетание “Лысые Горы” ассоциирует- ся с бесплодностью (лысые) и с возвышением в гордости (горы, высокое место). И старого князя, и князя Андрея отличают и рационалистичность сознания и гордость. Кроме того, Лысые Горы, – по-видимому, своеобраз-