МЕЖВУЗОВСКИЕ VII ТОЛСТОВСКИЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ 2016 г.

80 В восприятии творчества Джойса советскими читателями, вне сомне- ния, значительную роль сыграла Екатерина Гениева, которая в 1972 году завершила работу над кандидатской диссертацией по Джойсу. О много- летней эпопее борьбы и трудов за то, чтобы запрещенные книги ирланд- ского писателя пришли и утвердились в горизонте русской культуры, можно узнать из работы Е. Гениевой «Вместо предисловия» [2], а также из ее статьи «Перечитывая Джойса» [3, с. 5–18]. Среди других значительных источников познания творчества Джойса необходимо отметить «Энциклопедический словарь русской культуры ХХ века» В. П. Руднева. В характеристике понятия «поток сознания» уче- ный утверждает: «Фактически весь роман «Улисс» представляет собой не- сколько потоков сознания, организованных как интертекст, когда речь идет о Блуме и Дедале, и чистое сознание-бессознательное, когда речь идет о Молли»[5, с. 315]. Л. Н. Толстой в жизни и творчестве Дж. Джойса Период с 1896 года по 1905 год, когда Джойс формируется как ху- дожник, С. Монас определяет толстовским периодом творческих ориенти- ров писателя. Л. Н. Толстой, по его слову, был самым великим из живущих романистов мира, «и все молодые прозаики так или иначе соотносили себя с этим колоссом» [1]. Джойса привлекала цельность натуры Толстого, безупречность его этики христианской жизни, хотя к претензиям русско- го писателя об усмирении плоти Джойс относился скептически. Также любовь к Толстому внушало бунтарство последнего против власти гос у- дарства и власти церкви, что было очень характерно и для самого ирланд- ского писателя. Опираясь на высказывания и письма Джойса, можно создать модель диалогической коммуникации: читатель/Джойс, текст/произведение Тол- стого, автор/русский писатель. Так, 18 сентября 1905 года Джойс писал брату Станиславу Джойсу: «Толстой – потрясающий писатель. Он не бы- вает ни скучным, ни глупым, ни утомительным, ни педантичным, ни на- пыщенным! Он на голову выше всех остальных. Как христианского свято- го я не воспринимаю его особенно серьезно. Он и впрямь искренен в своих духовных исканиях, что, впрочем, вовсе не мешает ему изъясняться на превосходном русском языке с петербургским аристократическим лоском, что вовсе не мешает ему помнить имя своего прапрадеда – это вообще свойственно русскому искусству» [4, c. 683]. Чтобы ответить на выпады какого-то «писаки» из «Иллюстрейтед Лондон ньюс», который издевается над Толстым за то, что он, мол, «не по- нимает войны», Джойс называет этот факт хамством. И решительно ут- верждает, что «автор “Воскресения” и “Анны Карениной” физически, ин- теллектуально, творчески, морально» неизмеримо высок» [4, с. 683].