МЕЖВУЗОВСКИЕ VII ТОЛСТОВСКИЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ 2016 г.

67 ности этой вины: «Не ведают, что творят». Именно поэтому на картине Михайлова Христу «жалко Пилата» [6, с. 40]. Отсюда вытекает мотив пре- допределённости и трагического погружения «во мрак». Семантическая парадоксальность, выявляемая через анализ символи- ческих образов романа, позволяет предположить, что в определенном от- ношении Толстой является предвестником Чехова. Так, герои пьесы «Чай- ка» «добрые, славные малые»: Аркадина, Тригорин, Полина Андреевна Шамраева, её дочь Маша – спокойно допускают пошлости и не осознают этого – «не ведают, что творят». Герои «Вишнёвого сада» лишь тоскуют и много говорят, в то время как жизнь идёт своим чередом мимо них. «В ми- ре чеховской драмы страдают все или почти все, и никто конкретно в этом не виноват» [4, с. 480]. Поэтому, как и у Толстого, у Чехова нет деления героев на положительных и отрицательных, их внутренний мир и автор- ское отношение ним остаются в подтексте и выражаются в ремарках, в сквозных лирических мотивах, в разговорах героев между собой. Сближает Толстого и Чехова и способность говорить о вечных исти- нах на бытовом «языке». «В романе “Анна Каренина” многие страницы лишены так называемых фигур и тропов, но они обладают огромной худо- жественной выразительностью» [1, с. 140]. Важнейшую мысль Толстого, о которой шла речь выше, доносит до читателя Голенищев, ничего не по- нимающий в искусстве, герой второго плана. Это свидетельствует о том, что для Толстого нет неважных событий, неважных героев и высказыва- ний. Самые глубокие и трудные для понимания вопросы, сталкиваются с бытовыми ситуациями простой человеческой жизни. Бытовые будни у Чехова становятся главным и единственным источ- ником драматического конфликта. И писатель от этих житейских раз - говоров и сцен поднимается к тем большим проблемам, которые и опр е- деляют содержание его драматических сочинений. Это характерная черта поэтики Чехова. Она сближает его с Толстым, у которого эта черта лишь обозначена. Чехов находил у автора «Анны Карениной» сцены, где рядом с обме- ном словами идет более важный диалог – улыбок, жестов, выражений ли- ца, например, в сцене объяснения Левина и Кити. Объяснение Маши и Вершинина в «Трех сестрах», полусловесное признание героев – «Трам- там-там», – также было подготовлено художественными опытами Толстого в рамках психологического реализма. Чеховский подтекст, несовпадение прямого смысла слов с эмоционально-психологическим состоянием героев вырастали на почве толстовского творчества, давшего богатейший матери- ал непрямого раскрытия внутреннего мира действующих лиц. Люди разде- лены, но это не означает их безнадежной несоединимости – вот мысль, вырастающая из пьес Чехова. Она сближала его с Толстым, формируя по- этику, восходящую к толстовской прозе, содержащую наиболее явные