МЕЖВУЗОВСКИЕ VII ТОЛСТОВСКИЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ 2016 г.

30 о смерти – «освобождении» с его представлением о христианстве. Столь сложная модель нарратива была необходима Бунину для выражения своего особого понимания личности Л. Н. Толстого, для того, чтобы показать раз- нообразные точки зрения на Толстого. Очерк М. Горького «Лев Толстой» (1919 г.) составлен из «отрывочных заметок» о встречах автора с Л. Н. Толстым в Крыму и неотправленного письма автора В. Г. Короленко, которое можно разделить на две тематиче- ские части: о «бегстве Толстого» и «Умер Лев Толстой». Тип первичного нарратора произведения – диегетический личност- ный, что во многом предопределяется жанром очерка. В мемуарах Горько- го круг нарраторов ограничен: присутствуют только две ступени наррации, вторичным нарратором является сам Л. Н. Толстой, а также А. П. Чехов и Л. А. Сулержицкий (т.е. общие собеседники автора и Толстого в Крыму). Вариационной повествовательной перспективы, необходимой в «Ос- вобождении Толстого», здесь нет, только первичный диегетический нарра- тор выражает авторский взгляд на Толстого: восхищение Толстым-худож- ником с его «болезненно острой…чуткостью к формам речи» [4, с. 62] и неприятие Толстого – деспотичного проповедника. Очерк разбит на сорок четыре краткие заметки, большинство из кото- рых – один из диалогов с Толстым, его реплика (они оформляются как ци- таты), воспоминания автора о нём. Диегетический нарратор и абстрактный автор близки биографическому автору (М. Горькому). В заметках повест- вующее «я» и повествуемое «я» хронологически совпадают (употребляют- ся глаголы в настоящем времени). Во второй части, «Письме», присутству- ет временная дистанция. Противоположно бунинской точке зрения звучит мнение Горького о смерти Л. Н. Толстого: «Всю жизнь он боялся и ненавидел ее, всю жизнь около его души трепетал «арзамасский ужас», ему ли, Толстому, уми- рать?» [4, с. 77], его идея опрощения – попытка привыкнуть к мысли о смерти. Уход Л. Н. Толстого – его «стремление превратить жизнь графа Льва Николаевича Толстого в «житие…» [4, с. 75]. Этот деспотизм святости, пожалуй, вызывает наибольшее неприятие М. Горького. Противостояние «Толстой (человек) – бог» разрешается в финале очерка: «А я, не верующий в бога…смотрю и думаю: «Этот человек – богоподобен!»» [4, с. 93]. Соглас- но горьковской концепции богостроительства в центре системы мира пи- сателя находится человек, и в Толстом он видит «человека человечества», наиболее приближенного к тому, кого он может назвать богом. Различные модели нарратива, использованные в эссе «Освобождение Толстого» и очерке «Лев Толстой», позволяют И. А. Бунину через споры с «фиктивными» собеседниками утвердить видение жизни Л.Н. Толстого как пути к «освобождению», а М. Горькому – показать писателя «всеобъ- емлюще и, прежде всего, человеком».