РАДИ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ Материалы II региональной научно-практической конференции, посвященной 75-летию Победы в Великой Отечественной войне

74 А) Время рассказа, аналогичное моменту речи, точкой отсчёта которого слу- жит «условный момент порождения речи» [с. 273] – послевоенный 1953 год. Именно на это время повествователь прямо указывает в начале произведения: «Вечер. Мира восьмое лето./ На аллее два силуэта»…/ [2, с. 415]. Оно же реали- зуется и в финале поэмы: «Третью трубку курю, скучая, /Без хозяина и хо- зяйки./Головами тихо качая, / Липы шепчутся на лужайке»/ [2, с. 433]. Б) Время «изображаемых … ситуаций» [1, с. 273]. В поэме описывается достаточно длительный исторический временной про- межуток, который, как указывается в начале произведения, составляет «тридцать лет …ровно» [2, с. 407]. Этот временной промежуток включает о рассказ о знакомстве героев «в ян- варе двадцатого», в годы Гражданской войны: «В злую зиму, пригрев, как птаху, /Муж возил Вас с собой по шляхам…» [2, с. 408]. Героям приходится переживать нелёгкие мирные армейские будни в разных концах страны в 20–30 годы: («Где Вы только с ним не служили, / За собой детей перестаскивая!» [2, с. 411].), неустройство быта, голод, холод и болезни: «Под Чимкентом в тифу лежали,/ Под Читой в третий раз рожали…/Умер сын…То ли врач был молод, /То ли в сопках под сорок холод…/» [2, с. 411]. Самое страшное в жизни этой, как и в жизни многих других семей – Великая Отечественная война (временной про- межуток 1941–1945 годов): разлука, неизвестность, ложная весть о гибели мужа, гибель сына в самом конце войны. Такая особенность организации текста создаёт возможности для предложения ученикам заданий, направленных на анализ временной структуры произведения. 4. Оригинальна и «субъектная организация» [1, с. 274] текста. Для поэмы характерна множественность «описывающих субъектов» [1, с. 274]. Во-первых, это повествователь – «участник описываемых событий» [1, с. 274]. О его присутствии свидетельствует уже первая строка поэмы, яв- ляющаяся обращением к героине: «Дорогая Марья Петровна!/Тридцать лет я Вас помню ровно…» [2. с. 407] . Эти обращения встречаются на протяжении всего текста произведения и создают впечатление не только присутствия повествова- теля, но и диалога его с адресатом. Особая доверительность повествования и несомненность его правдивости создаётся у читателя упоминанием биографических подробностей жизни повест- вователя и героини тридцатилетней давности: «…С того самого незабвенного/ В бывшем монастыре военного/Дивизион- ного городка, /Где ваш муж служил – компульроты, / А отец мой – помкомполка…/» [2, с. 407]. Напоминая Марье Петровне (и одновременно сообщая читателю) еще более давние события – историю знакомства с мужем, рождение первенца, – повество- ватель говорит о том, чего он сам не мог знать в силу заявленного возраста, и, таким образом, здесь тип описывающего субъекта меняется: им становится ««всезнающий» повествователь, чья позиция может быть эксплицитно не выра- жена в тексте» [1, с. 274]. Эта позиция будет преобладать в тексте и дальше, по- тому что, несмотря на неоднократные обращения к героине, диалога в истинном