Исследовательский потенциал молодых ученых: взгляд в будущее

314 Последним священным местом хантов, по Г. Новицкому, является святи- лище в Прохоровской волости, которое было «многославимое скверного идола капище» [1, с. 89]. У более поздних авторов сведений об этих святилищах нет, скорее всего, они прекратили свое существование после христианизации. В главе шестой Г. И. Новицкий говорит о священных местах вогуличей, (манси), находящихся близ Пелыма. Также, как и ханты, манси имели множест- во идолов. Он пишет: «бездушныя почытают истуканы, покланяющеся древу, в подобие человеческое изсеченну; копию некоему, прочыим же, и подобия не- имущим, покланяхуся древом…» [1, с. 80]. Но подробнее останавливается на «особенных» идолах. Один из них находился в Черных юртах, представлял со- бой копье, которому поклонялись как одному из старейших богов. Следующим священным существом являлось «древо листвечное». Огром- ное впечатление на автора оказала неисчислимое количество лошадиных шкур, висевших на лиственнице. З. П. Соколова не только упоминает о сохранении традиции почитания деревьев, но и размещает фотографию священной «лист- венницы Чохры-ойки» в своей монографии [3, с. 599]. Близко от лиственницы находилось еще одно святилище, в котором храни- лось «пять идолов древяных, в подобие человеческое иссеченных, обложены рубищами» [1, с. 81]. Перед каждым изображением божка была берестяная ча- ша, в котором лежали кости жертвенных животных. В этом святилище также находились четыре столба, напоминавшие человеческие фигуры. Благодаря трудам современных исследователей мы знаем, что традиция почитания дере- вянных «духов-покровителей» у манси не утратилась, и более того, с течением времени распространилась на северных хантов [3, с. 533]. Г. И. Новицкий сообщает о главном священном месте манси, расположен- ном в Конде. Автор не исключает того факта, что это и есть тот самый Кондин- ский бог, который был перенесен сюда хантами накануне пришествия христи- анских миссионеров. В святилище, по словам Новицкого, кроме жреца никто не имел права входить: на входе стояли стражи и строго контролировали процесс. Во время миссионерской поездки к манси в 1715 г. священники побывали в этом святилище. Местное население не соглашалось отдавать изображение в руки миссионеров для его сожжения, но пошло на некоторую сделку: «Не бу- ди нам сееже отринути сего кумира толикою древностию отец, и праотец на- ших почитаемаго. Аще же и высокое повеление царьское великаго Государя нашего есть вама кумири и чтилища наша разоряет, обаче молим вас, наложите дань на сего, яко во дни своя Ермак на год взимаше три рубля; ныне же умно- жим й чотыри по вся годы даяти, толико оставете сие повеление» [1, с. 94]. Фи- лофей Лещинский такое предложение отвергнул, дав понять, что манси «ослеп- лены безумием сатаны». Вняв проповеди Ф. Лещинского, манси согласились принять крещение, но выпрашивали следующие уступки: на Кондинского бога возложить православный крест и поставить его изображение в церковь посреди икон. Ф. Лещинский не принял таких предложений, сказав, что не бывает ночи и дня одновременно: «вы заедино смешаете тму с светом, честное со скверным,