Молодежь и наука - третье тысячелетие: Материалы студенческой научно-практической конференции с международным участием

218 космическое пространство, сохранив там свою любовь навсегда. Напротив, обыденная, обычная, земная жизнь умаляет героев Куприна. Так, например, образ Василия Шеина, мужа Веры, звучит почти иронично. Словами генерала Аносова Куприн дает герою несколько сниженную характе- ристику: «Постой, постой, Вера, ты мне сейчас опять хочешь про твоего Ва- сю? Право же, я его люблю. Он хороший парень. Почем знать, может быть, будущее и покажет его любовь в свете большой красоты» [4, c. 253]. Здесь яв- ственно слышится диссонанс (смысловой и стилистический) между «Ва- ся…хороший парень» и «… будущее и покажет его любовь в свете большой красоты». Хотя, мы полагаем, в повести именно князь Василий Шеин является носителем истинной любви, которая в Библии описывается так: «Любовь дол- готерпит, милосердствует …все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» [2, Первое послание св. Ап. Павла к Коринфянам, гл. 13]. Тексту- альный анализ повести позволяет практически каждое слово из библейской ци- таты подтвердить достойным поведением князя Василия. Он не только поддер- живает жену, оказавшуюся в двусмысленной ситуации, но и с состраданием, терпением относится к Желткову, фактически своему сопернику. Но для Куприна супружество, семья, любовь в христианском понимании не являются ценностью. Писатель, осмысливая метафизику любви, будучи сто- ронником космизма, видит в ней идеальное начало, способное соединять зем- ной и вышний миры. Любовь как «нездешняя радость», по Вл. Соловьеву [6], является сферой божественного, и поэтому она неизбежно будет приводить к трагедии в земной жизни, находясь в противоречии с земным миром. Подоб- ное понимание любви определяет мистическую близость любви и смерти, кото- рая на рубеже 19-20 вв. становится одной из доминант художественного созна- ния, характерной для всей культуры в целом. «А где же любовь-то?...Та, про которую сказано – «сильна, как смерть»? … Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире!» - говорит Вере генерал Аносов, и тут же указывает на невозможность земного воплоще- ния подобной любви: «Вы видели когда-нибудь такую любовь, дедушка? – тихо спросила Вера.– Нет, – ответил старик решительно [11, c. 253]. Писатели, мыслители, ученые на стыке 19–20 вв. пытались по-новому осмыслить мироздание, увязывая воедино науку и религию, веру в Бога и эво- люционное учение. Подобное направление философской мысли было характер- но не только для России, но только в нашей стране, которой особенно присуща вера в утопию, могло возникнуть явление, которое называется русским космиз- мом. Но даже в своей религиозной разновидности космизм не тождественен христианству, между ними нельзя ставить знак равенства. А то, как Куприн эти идеи воплощает в своей повести, христианину может показаться безбожным. Святотатственно звучит посмертное «послание» Желткова: „Да святится имя Твое“… И думаю, что трудно расстаться телу с душой, но, Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь…. Вот она идет, все усмиряющая смерть, а я говорю – слава Тебе!..» [4, c. 271]. Куприн сплавляет воедино образ земной женщины и Бога, по сути, обо- жествляя возлюбленную Желткова и тем самым нарушая главные заповеди