Молодежь и наука – третье тысячелетие (2016)

64 дения у старой прислужницы Алтун, пытавшейся спасти несчастное дитя, «матерью которого она оказалась поневоле» [3, с. 41], появляется материн- ское молоко. Символика образа (молоко – «эликсир жизни, возрождения и бессмертия» [16, с. 127]), являющегося антитезой смерти, влияя на сферу нашего бессознательного, воспринимается как нечто удивительное, возвы- шенное и прекрасное. По С. С. Аверинцеву, «сама структура символа направлена на то, чтобы погрузить каждое частное явление в стихию «первоначал» бытия и дать через это явление целостный образ мира» [1, с. 156]. По утверждению А. Ф. Лосева, наиболее «полное явление символа, дано только в мифе» [7, с. 34], таким обра- зом, миф, наполненный чувственной энергией образов и глубинным смыслом, создает тот «мощный слой общечеловеческих ценностей, который в наше время востребован читателем» [5, с. 127]. Так, благодаря талантливому авторскому замыслу, проекция мифических событий средневековья на художественную реальность основного повествова- ния способствует ее иному, более глубокому осмыслению и восприятию. В со- отнесении с горем и болью несчастных родителей, приговоренных к казни в са- розекской степи, мучительные переживания разлученного с детьми Абдуталипа вызывают у читателя огромное чувство сострадания: «А ведь только смерть имеет право разлучать родителей с детьми, и больше ничто и никто… …глав- ный итог жизни – дети. … И отнять родителя от детей – значит лишить его возможности исполнить родовое предназначение, значит обречь его жизнь на пустой исход. И трудно было в такие минуты прозрения не впадать в отча- яние» [3, с. 4]. Через восприятие легендарных образов и трагических событий, произошедших во времена жестокого правления Чингизхана, полнее осознается нашими современниками дьявольская сущность диктаторского режима и кара- тельно-сыскной системы сталинской эпохи: «Наш бог – это держатель влас- ти, волей которого, как пишут в газетах, вершится эпоха на планете и мы идем от победы к победе, к мировому торжеству коммунизма; это наш гени- альный вождь, держащий повод эпохи в руке, как, понимаете, держит вожак каравана повод головного верблюда, это наш Иосиф Виссарионович! (…) И ник- то, думающий иначе, чем мы, или имеющий в мыслях не наши идеи, не уйдет от карающего … меча…» [3, с. 7]. Сам факт реального существования исторических прототипов героев Ч. Айтматова и повторения трагических событий в мировой истории говорит о необходимости осознания и сохранения в памяти потомков горького опыта предыдущих поколений. И эта мысль, соотнесенная с темой манкуртизма, указывает на взаимосвязь повести с романом «И дольше века длится день…», частью которого она является: «…Человек без памяти прошлого, поставлен- ный перед необходимостью заново определить свое место в мире, человек, лишенный исторического опыта своего народа и других народов, оказывает- ся вне исторической перспективы и способен жить только сегодняшним днем» [4, с. 4] . Память поколений, истинная любовь и вера – единственная сила на земле, способная противостоять злу, и надежда на лучшее будущее человечества.