III Милоновские краеведческие чтения

40 месла, и образцы стиля официальных реляций, и фразеология разговорных сти- лей военной среды» [Виноградов, 1939, 134]. Напр.: « 8-го и 19-го ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали» [2, с. 291] ; «Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона» [2, с. 300]; «Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно, но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов» [2, с. 308]. Повествуя о событиях начала XIX века, Л. Н. Толстой стремится макси- мально приблизить язык произведения к речевой стихии эпохи, отсюда и широ- кое использование французского языка, который у Л. Н. Толстого становится также средством характеристики высшего аристократического круга. «При посредстве французского языка Л. Н. Толстой с необыкновенной художест- венной глубиной и с поразительным разнообразием стилистических приемов изображает отрыв высшей придворно-бюрократической аристократии от ис- тинных моральных и идейных основ русской народной культуры» [Виногра- дов, 1939, 157] . Речь персонажей, положительных по замыслу писателя, напротив, мак- симально сближается с народной. Такова, напр., речевая характеристика М. Д. Ахросимовой: «– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу... – Старик здесь, и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну, да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, пока- зывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шин- шина? – она загнула один палец, – плаксу Анну Михайловну – два. Она здесь с сыном. Женится сын-то! Потом Безухова, что ль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их, – она указала на барышень, – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер- Шельме заедем. Ведь небось все новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава – вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приеха- ла: страх глядеть, точно два бочонка на руки надела. Ведь нынче что день – новая мода. Да у тебя-то у самого какие дела? – обратилась она строго к гра- фу» [2, с. 627]. «Весь круг родового поместного дворянства, не связанный непосредствен- но с двором и придворною, бюрократическою знатью, изображается иными ре- чевыми красками – с ярким национальным русским колоритом. Так, при описа- нии дома Ростовых условная светская сторона жизни с французским языком и модными новостями затенена. Напротив, на первый план выступают сцены живой, не скованной светскими условностями или, во всяком случае, легко нарушающей их, играющей всеми переливами естественного чувства и тона молодой жизни. В условный светский диалог остро внедряется семейный жар- гон с его недоговоренностями, с его разнообразием интонаций, с его нелогиче-