II Милоновские краеведческие чтения

72 Борьбы стихий везде там след… Пустыня в с и ротстве рыдает… А вот пейзажный фрагмент 4-й части, создающий в своей реалистически- правдивой воспроизводящей силе потрясающее впечатление (насколько нестерпимы муки брошенного сюда человека!): Кукушка стонет, змей шипит, Сова качается на ели, И кожей нетопырь шумит – Вот песнь кругом сырой постели. Песок несется, ил трясется, Выходит пар из мокроты, И ржавый мох в болото ткется – Вот мне приветные цветы! Обратим внимание на художественное воздействие синтаксического па- раллелизма в пяти строках стихотворения (в двух из которых он двойной) и внутреннего созвучия Песок несется, ил трясется , из чего складывают- ся атмосфера тягостного однообразия, тоскливое настроение, ощущение безнадежности. Тема Бога становится одной из основных в стихотворении. Она прой- дет с Батеньковым через долгие годы заключения, ссылки, через закатное семилетие возвращенной свободы и будет звучать в его других стихах, прозаических отрывках, философских статьях, письмах. Вера мудрого, от- зывчивого, глубоко духовного человека будет бороться в нем с безверием несправедливо обиженного судьбой, отринутого обществом и гонимого страдальца. «Создатель – благ. Ужель их два? // Могу ль его назваться сыном?..» – восклицает лирический герой «Одичалого». Он напряженно размышляет: Нет! Не напрасно дан завет, Дано святое наставленье, Что бог – любовь; и вам любить Единый к благу путь указан… И тот, кто вас учил так жить, Сам был гоним, сам был наказан… Однако можно ли сохранить любящее сердце в нечеловеческих условиях одиночного заключения, разрыва с миром, забвения ближними? Чувст- во отчаяния (и временами даже безверия) перемежается у Батенькова с надеждой. Но это надежда не на возвращение счастье, не на восстанов- ление справедливости, а лишь на избавление от страдания, которое прине- сет смерть. И вот здесь вновь возвращается вера в божественную любовь: «Забытый и гонимый, // Я сохраню в груди своей // Любви запас неисто- щимый, // Для жизни новой, после сей!»