II Милоновские краеведческие чтения

44 тил и С. Н. Булгаков, когда в 1902 г. посетил великого писателя в Гаспре [2, с. 393]. Причина этого состоит, возможно, в том, что на рубеже ХIХ– ХХ вв. в русском обществе наметилась тенденция отрицания и даже нена- висти к «Сикстинской Мадонне», восхищение которой стало восприни- маться как признак мещанского, обывательского вкуса. А в 1857 году мо- лодой Лев Толстой после посещения галереи в дневнике напишет о том, как сильно тронула его картина Рафаэля. Об особом отношении писателя свидетельствуют и пять больших гравюр, фрагментов «Сикстинской Ма- донны» (подарок А. А. Толстой), которые висят в его кабинете над рабо- чим столом в Ясной Поляне. И это неслучайно, так как на том этапе своей жизни в «Мадонне» Рафаэля Л. Н. Толстой видел воплощение самоотвер- женности и любви, символизирующих для него материнство. Это восприятие Л. Н. Толстого оказалось близко и другому уроженцу Тульского края, В. В. Вересаеву, который в 1902 г. написал рассказ-очерк «Мать» с подзаголовком «Из записной книжки». Герой этого произведе- ния – один из множества русских туристов, которые проезжают через Дрезден и по традиции заходят в Цвингер посмотреть на картину Рафаэля. Следуя сложившейся среди русской интеллигенции к началу XX века привычке, персонаж Вересаева цинично иронизирует по этому поводу: «На душе было неприятно и неловко: шел я смотреть ее, прославленную Сикстинскую Мадонну. Ею все восхищаются, ею стыдно не восхищаться. Между тем бесчисленные снимки с картины, которые мне приходилось видеть, оставляли меня в совершенном недоумении, чем тут можно вос- хищаться» [3, с. 260]. Это состояние героя объясняется не только сложив- шейся к этому времени в русском образованном обществе традицией с предубеждением относиться к шедевру Рафаэля, но и тем, что ни одна копия не может вызвать тех эмоций, которые возникают при общении с подлинником. Неслучайно чувства вересаевского героя так близки пе- реживаниям В. А. Жуковского, которого возмущает стремление совре- менных живописцев делать копии с этого гениального творения, посколь- ку только оригинал может передать мастерство художника, создавшего картину в «минуту чуда»: «...один раз душе человеческой было подобное откровение; дважды случиться оно не может» [4, с. 307]. Такое чудо про- исходит и с героем В. В. Вересаева: «…незаметно, нечувствительно – все вокруг как будто стало исчезать. Исчезли люди и стены. Исчез вычурный иконостас. Все больше затуманивались, словно стыдясь себя и чувст- вуя свою ненужность на картине, старик Сикст и кокетливая Варвара» [3, с. 260]. Примечательна деталь, связанная с мотивом тумана, в который окутан изображенный Рафаэлем реальный мир, отделяющий от него цен- тральный образ картины – Мадонны с младенцем. На эту особенность по- лотна Рафаэля обращает внимание и В. А. Жуковский: «Все происходит на небе: оно кажется пустым и как будто туманным, но это не пустота и не