II Милоновские краеведческие чтения

16 сверстники дразнили его, люди постарше и вовсе не считали Алешу за че- ловека. Примечательна сцена, когда отец на место старшего сына Семена, которого забрали в солдаты, привез в услужение к купцу младшего – Алешу. «– Я думал, и точно человека заместо Семена поставишь, – сказал купец, оглянув Алешу. – А ты мне какого сопляка привел. На что он го- дится?» [1, с. 196]. И только уверения отца, что сын его «все может – и за- прячь, и съездить куда, и работать лютой; он только на вид как плетень» [1, с. 196], купец согласится «поглядеть» [1, с. 196], каков юноша в работе. А Алеша, при всей кажущейся своей «некудышности», действительно отличался исключительным трудолюбием, усердием в работе, ловкостью, безотказностью, доброжелательностью, а еще – каким-то, на первый взгляд, необъяснимым умением радоваться: «Всегда он был весел. Ребята смеялись над ним; он молчал либо смеялся» [1, с. 196]. Одели Алешу в «братнину» одежду – Алеша не мог на нее нарадоваться. Купил хозяин своему работнику новые сапоги взамен старых, развалившихся – «Алеша радовался на них» [1, с. 197]. И эта веселость, эта способность радовать- ся – не от нрава деревенского «дурачка». Слишком мало было в жизни у Алеши радости – вот и ценит он каждую «малость». Труженик, на которого «наваливались все работы» [1, с. 197], Алеша однажды открыл для себя важную вещь: он узнал, «что, кроме тех отно- шений между людьми, которые происходят от нужды друг в друге, есть еще отношения совсем особенные: не то чтобы нужно было человеку вы- чистить сапоги, или снести покупку, или запрячь лошадь, а то, что человек так, ни зачем нужен другому человеку, нужно ему послужить, его прилас- кать, и что он, Алеша, тот самый человек» [1, с. 198]. Да, случилось то, что Алеша полюбил – всем сердцем, всей своей чистой душой. Предметом его любви стала кухарка Устинья, и любовь их оказалась взаимной. Вот только купец и его жена решительно воспротивились этому союзу: если Устинья «забеременеет, с ребенком куда она годится» [1, с. 199]. Со- общили отцу Алеши – а у того разговор короткий: раз господам не по нра- ву подобное увлечение работника – быстро пресек намерение сына же- ниться. И, как всегда, Алеша безропотно согласится: «Что ж, это и оста- вить можно» [1, с. 199]. На словах-то «оставить можно» [1, с.199], а вот только едва ли не впервые в жизни никогда не унывающий Алеша после этих слов заплакал… Финал героя трагичен: Алеша погибает, упав с крыши, когда счищал с нее снег. Казалось бы – случайность. Но думается, что физическая смерть Алеши стала логическим следствием его колоссальной душевной драмы. Расставшись со своей любовью, со своей мечтой, герой словно утратил смысл жизни, и смерть стала своего рода избавлением от страда- ний, которые Алеша никогда никому не выдавал.