I Милоновские краеведческие чтения

8 скую историю о том, как скотница и староста села Александр отравились до смерти «вредным воздухом» на дне колодца. О том, что это реальный случай, свидетельствует письмо Толстого жене, написанное в августе 1864 г. Начало неоконченной повести «Идиллия» знакомит нас с ее героем: «Петр Евстратьич теперь большой человек – управляющий. Легко сказать, над двумя деревнями начальник, как барин повелевает» [1, т. 3, с. 405]. Петр Евстратье- вич – тоже реально существовавшее лицо. Известно, что Лев Николаевич под- держивал переписку с никольским управляющим Петром Евстратьевичем Во- робьевым, которого глубоко уважал (см. письма 1863 года). В романе «Анна Каренина» тоже нашел отражение еще один реальный случай – продажа Л. Н. Толстым Лядовского леса в окрестностях усадьбы куп- цу Черемушкину. В романе лес на сруб продает Облонский купцу Рябинину. Такие произведения переносят нас в прошлое нашего Никольского- Вяземского и делают зримым для нас образ жизни его обитателей. Но есть произведения, в которых Никольское-Вяземское предстает как ху- дожественный образ, под другими, вымышленными названиями и все же легко угадывается по многим приметам. Прежде всего следует сказать о том, что Никольское-Вяземское послужило Толстому в романе «Война и мир» прообразом усадьбы Ростовых, которую он трогательно назвал Отрадным. На этот факт наталкивает само сходство имен владельцев: владельцем Никольского-Вяземского в начале XIX в. был Илья Андреевич Толстой, а владельцем Отрадного – Илья Андреевич Ростов. Узнала в Отрадном Никольское-Вяземское еще старшая внучка Льва Николаевича – Анна Ильинична Толстая-Попова: «Милое Никольское-Вяземское! Недаром дедушка назвал тебя Отрадным… Сколько раз я ни перечитывала «Войну и мир»… – пишет она в своих воспоминаниях, – я представляла себе, что князь Андрей едет из Ясной Поляны в Никольское (из Лысых Гор в Отрадное. – Прим. авт .), что нежную фигурку Наташи, подъезжая к Ростовым, он видит в сени кустов и деревьев Никольского, что соловей поет в сирени между двумя деревьями – вязом и пирамидальным тополем, величаво возвышающимися око- ло ворот и балкона. Отрадное! Да, это – Отрадное Ростовых», – убеждена Анна Ильинична [3, с. 12-13]. Действительно, многие приметы даже современного Никольского совпа- дают с образом Отрадного. Особенно заметно это в эпизоде приезда Андрея Болконского в Отрадное к Ростовым. Это и дорогая, идущая вдоль реки, по ко- торой едет Андрей, спуски, подъемы, «и береза, и черемуха», и самое главное – это дуб, который увидит Андрей «на краю дороги». Этот дуб-великан, теперь всем известный как дуб Болконского, жив до сих пор и стоит в глубине поме- стья, там, где во времена Толстого была дорога, ведущая в усадьбу. Всем нам памятно, как «огромный, в два охвата дуб», стоящий «старым, сердитым и пре- зрительным уродом», явился потом, «раскинувшись шатром сочной темной зе- лени» и «млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца». И « ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было видно» [1, т. 5, с. 161, 165]. Это чудо преображения, увиденное и пережитое героем рома- на, в Никольском-Вяземском можно наблюдать каждой весной.