I Милоновские краеведческие чтения

68 уже с XI в. (1097 г.), а в значении «опережать, сделать что-либо раньше кого- либо» [8, т. 2, с. 21] с 1558 года. Торока – длинные ремни у передней и луки седла, для привязывания к сед- лу затравленного зверя [5, c. 6]. В труде Срезневского «Словарь древнего Рус- ского языка» встречается слово торокъ [9, т. 6, c. 982], где имеет значение «ре- мешек у седла для привязывания поклажи». Использовалось оно уже в Лаврен- тьевской летописи, 6791г. (1283 год). Смычек – два ошейника, соединенных между собой; надевается на гончих, чтобы они шли парами. Смычком называется железка с кольцом, соединяющая два конца ременного ошейника, чтобы он мог расшириться, когда собаки спущены со своры, так как на скачке собаки раздувают шею и тесный ошейник затруднял бы им дыхание [5, c. 6]. Первородное слово мы встречаем в словаре XI–XVII вв.: смыкъ – особый вид уз, оков [8, т. 25, с. 226]. Уже существовало в 1620–1630 гг. Смыкать/размыкать – снимать/надевать на гончих ошейники (смычки) [5, c. 17]. В словаре XI–XVII вв. встречается слово «мыкати», которое в значе- нии «тащить за собой, волочить» [8, т. 9, с. 329] существовало в XV в. Уйма – сплошной лес [5, c. 21] и чичер – дождь с мелким снегом [5, c. 28] встречаются в словаре Даля, в том же значении [1, т. 4, с. 493, 627]. В словаре академии российской от 1789 года борзая собака – «особливой породы, легкая, высокая, тонкая собака, способная по легкости своей к догонянию ловимых зверей» [7, т. 1, с. 284]. Однако слово борзо [9, т. 1, c. 198] (бързо=бръзо), озна- чающее «скоро, быстро», известно в русском языке еще с XI века. Количество приведенных примеров доказывает, что слов, взятых из глубо- кой древности (XII–XIV) либо из допетровских времен (XVI–XVII), в охот- ничьей лексике очень много. Однако помимо самих старорусских слов там встречаются и те, что составлены по древним правилам. К таким можно отнести слова с непродуктивными суффиксами – нич(ий) – ч(ий), которые образовывались от глаголов или существительных [6, с. 154, 195]. Слова, образованные с помощью этой морфемы, имели значение лица – производителя действия или лица по месту его деятельности [4] . В словаре охотничьей терминологии слова данного вида словообразования встречаются в главе «Охотничья прислуга» [5, c. 5]. Приведем лишь некоторые из них в качестве примера . Ловчий – в больших охотах, управляющий охотой. Слово в данном значении употреблялось, по крайней мере, в начале XVII в., где оно обозначало лицо, ведавшее царской охотой [8, т. 8, с. 269]. Доезжачий – водитель стаи гончих. Уже в 1554 году русский язык знал слово «доезжати», означающее «настигать» [8, т. 4, с. 284]. Корытничий – тот, кто готовит корм собакам [5, c. 5]. Данное слово также образовано с помощью суффикса -ничий- . Кажется интересным, почему пользо- вались именно этим термином, образованным по древним морфологическим калькам, если в XVII веке в языке существовало слово «корытник», означаю- щее работника, занятого загрузкой или промывкой породы в корытах в поташ- ном производстве [8, т. 7, с. 354] (по сути, человека, работавшего непосредст- венно с корытом), если в это время охотники пользовались словом «одноко- рытник» [5, c. 15], т. е. знали форму «корытник».