I Милоновские краеведческие чтения

38 пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые ли- стья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их» [2, с. 479]. Помимо чувственных образов и конкретный, «вещный» мир Ясной Поляны угадывается в описании усадеб романа: каменные въездные ворота, пруд, сто- рожка, березовая аллея, оранжерея и пр. Ср.: «Он, как в заколдованный, за- снувший за́мок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько поста- ревшие» [2, с. 33]; «В конце сентября 1889 года я приехал в Ясную Поляну. Не доезжая нескольких саженей до деревни, извозчик свернул в старые усадеб- ные ворота с каменными столбами, и по широкой садовой аллее, мимо избы са- довника и заросшего тиной пруда мы подъехали к большому двухэтажному до- му с верандой, стоявшему в саду» [1, с. 95]. Многие детали интерьера дома Л. Н. Толстого получают в романе опреде- ленную символическую нагрузку, связанную с семейными преданиями и тра- дициями. К таким предметам можно отнести диван, стоящий в кабинете писа- теля. На этом «фамильном» диване родился сам Л. Н. Толстой, его дети и внуч- ки. В романе находим описание таинства рождения ребенка, «участником» ри- туала становится диван: «Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что-то тяжелое. Она высунулась – официанты несли для чего-то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах нес- ших людей было что-то торжественное и тихое» [2, с. 367]. Определяющие черты семьи Болконских – гордость и честь рода, что под- черкивается Л. Н. Толстым и в интерьере лысогорского дома путем повтора эпитета «громадный» и его производных, а также упоминанием генеалогиче- ского древа семьи: «Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золо- тую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висев- шую напротив такой же громадной рамы…» [2, с. 115]; «Из большой прихожей я поднялся по широкой лестнице наверх в большую высокую залу. По длинной стене в массивных рамах висело с десяток потемневших больших фамильных портретов предков и родственников Льва Николаевича» [1, с. 95]. Значительное место в романе отводится характеристике уклада усадебной жизни героев, обычаев, праздников, что так же находит соответствие в реаль- ной жизни семьи Толстых. Ср.: «…достали красные шали и нарядили карлика царем, а дворовую Машу, дочь повара Николая— царицей. <…> Сережку, сына няни Марьи Афанасьевны, нарядили маркитанкой. Лизаньке устроили костюм маркиза, напудренного, что ей очень шло. <…> Такая пошла суета, весь дом вверх дном… На другой день все остались у нас, мы ездили на двух тройках ка- таться…» [4]; «Наряженные дворовые: медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснились в залу; и сначала за- стенчиво, а потом все веселее и дружнее начались песни, пляски, хороводы и святочные игры. <…> Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необык- новенно шли к ней. <…> все вышли на мороз и, переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани» [2, с. 593].