I Милоновские краеведческие чтения

19 Однако сословное достоинство, социальное самосознание развиты в мастере Тычке в гораздо большей степени, чем даже в левше, чем в героях произведе- ний, о которых мы говорили ранее. Да, мастер Тычка тоже часто попадает в сложные, подчас драматические ситуации. Что спасает героя в таких случаях? Не только авторская (и читательская!) установка на благоприятный исход ситуации (как в народных сказках), но прежде всего смекалка, а еще – высо- кое чувство собственного достоинства, справедливости, самоуважение, равно как и уважение к труду, свойственные герою. Ведь и начинается произведение с гордого заявления: «Мы, туляки, народ занятой, и зря тарабанить нам не- досуг» [1, с. 332]. С важностью говорит рассказчик о том, что «длинные» [1, с. 334] и уж тем более «величальные» [1, с. 334] имена у туляков в ходу никогда не были. «Любо или не любо кому, а в нашем городе повелось так: после «аз», «буки», «веди» никого еще не зовут дядей Федей. А кто любит хвалу и чтоб о нем в медные трубы дули, тому нечего делать в Туле» [1, с. 333]. Обратим внимание на характер фразы: исполненная глубокого смысла, она лаконична, афористична, выдержана в духе русской пословицы, которая, как известно, ми- мо не молвится. Ситуация приобретает трагикомический характер, когда, по преданию, прибывший в Тулу царь Петр велел найти для починки английского пистолета «лучшего ружейного мастера» [1, с. 333] и под руку пришелся как раз мастер Тычка. Позволив себе пренебрежительно отозваться о работе английских ору- жейников, Тычка всерьез разгневал царя и даже получил от него оплеуху. Когда же Петр узнал, что Тычка не только починил английский пистолет, но за три дня сделал такой же, ни в чем не уступающий заграничному, восхитился и – смутился: «Ну, братец мой, ты уж прости, что забидел тебя» [1, с. 335]. Но Тычка нанесенную ему обиду простил лишь тогда, когда Петр позволил ему… тоже ударить себя. Примечательна реакция мастера на это предложение царя – в ней присутствует и лукавство, и знакомое нам «шутовство», и несомненное чувство собственного достоинства: «Да оно, может, так и следовало бы по пра- вилу-то, да, вишь, рука у меня мужицкая, как бы греха не натворить. Но если уж очень просишь [курсив наш. – Л. З. ] – так тому и быть! – И так жахнул ца- ря – тот чуть к стенке не прилип» [1, с. 335]. Но не гневом ответил царь на мужицкий удар, а «поглядел на Тычку и его могучие плечи, просиял, и гордость его охватила за таких людей» [1, с. 335]. Именно тогда царь Петр принял решение: «”Да пусть на плечах этих людей здесь вырастет русский ружейный завод!” И правда, вскоре у кузнечной слобо- ды вырос ружейный завод, который потом и назвали именем Петра» [1, с. 335]. Неожиданное разрешение сюжетной ситуации – это прием, свойственный народной сатирической сказке, анекдоту. И это тоже проявление смеховой тра- диции в русской литературе, в частности в литературе Тульского края. «Туляк – стальная душа» [5, с. 154], – читаем у В. И. Даля в «Послови- цах русского народа» [6]. Но туляк – это еще и неунывающий человек, с за- мечательным чувством юмора, умеющий шуткой встречать и преодолевать жизненные невзгоды. Произведения тульских авторов – убедительное тому подтверждение.