ДЕТИ И ДЕТСТВО В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ: СОВРЕМЕННЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

26 следовать тому же педагогическому обычаю только с минимальными поправками на технический медиум. Кроме того, что обучение происходит не в классе, а в Zoom, все остальное остается прежним: методика, дидактика, вплоть до воспитательной составляющей образования, – все очень консервативно удерживается в прежних стандартах с минимальными адаптациями к удаленному формату. А те новые фор- маты образования – Coursera и т.д., все, что с самого начала делается в системе образования он-лайн, оно возникает вне школы, а если и привлекаются туда школь- ные учителя, они не главенствуют там. Вот там все по-новому, там речь уже не идет ни о классно-урочной системе, ни о дисциплинарных функциях школы, ни о следова- нии ФГОСам, требованиям ЕГЭ и т.д. Это действительно возникло до COVIDа, уже больше 10 лет назад. Последнее, что я хотел бы сказать, это о частных школах. Действительно госу- дарство, особенно последнее десятилетие, «давит» частные школы, их количество сокращается. Но по сравнению с тем, что было 30 лет назад, частных школ все-таки гораздо больше. Им удается отвоевывать себе свободу, в частности, свободу от классно-урочной системы. Это не ново, это придумано больше 100 лет тому назад, у нас это существовало недолгое время, в первые послереволюционные годы, потом надолго заглохло, а в послеперестроечной России существуют небольшие «остров- ки» этого дела. Рогачева Е. Ю. Мне кажется, исследовательское поле Виталия Григорьевича удачно развернулось в том числе и потому, что он сотрудничал с Открытым универ- ситетом, и проекты, которые там зарождались под эгидой Б. М. Бим-Бада, который сам развивал антропологию в отечественном контексте, дали толчок к зарождению и развитию таких «веточек», как историография детства, история детства, мемуары и т. д. Я думаю, что во многом проблема в том, что мы долгое время жили в тради- ции, когда под образованием мы понимали только школу. И сам понятийный аппарат определял сознание. Даже проблему социализации мы не изучали долгое время, уходили от этого понятия в период советской педагогики, рассматривая «воспитание в широком смысле», «в узком смысле» и т.п. Ведь ключевые идеи определяют обра- зовательную политику. Например, в Великобритании начальная школа к массовой модели пришла на два столетия позже, чем все другие европейские страны. Потому что их великий идеолог Джон Локк говорил, что школа оболванивает. Искали другие формы, в обществе была ярко выражена позиция «каждый знай свой шесток». Для образования детей высшего сословия тщательно выбирали тьюторов, гувернанток. Сегодня в России мы столкнёмся с большой проблемой: насколько готовы наши высшие учебные заведения или школы оценить ребёнка, который пришёл, напри- мер, в школу после домашнего обучения. Должна быть система, которая регулиру- ется какими-то государственными документами. В Америке это нормально, я знаю семью, где девочка поступила в университет после домашнего обучения. У нас с этим во многих местах возникнут большие бюрократические проблемы. Если мы будем возрождать систему образования, которая учитывает и «оттенок» каждого ре- бенка – как это было до революции, скажем, как описывал Розанов поиск школы для своих детей, отвечающей их особенностям, – тогда мы должны подумать о гибкой системе, в которой государство позволит получать образование в той форме, в ко- торой это будет удобно каждому ребёнку и его родителям. Пока до этого еще очень далеко… Спектр проблем, который был обозначен Виталием Григорьевичем, дает большой импульс к дальнейшим исследованиям в области различных аспектов со- циализации ребенка. Ромашина Е. Ю. Мне хотелось бы «пристроиться» к реплике Кирилла Алексее- вича. Полагаю, он совершенно прав, когда говорит, что практики школьного, домаш- него и личного ученичества встроены друг в друга. Если есть студент, с которым вы проводите индивидуальные консультации, он выполняет исследовательскую работу,