ДЕТИ И ДЕТСТВО В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ: СОВРЕМЕННЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

157 Кучер А. С. Согласна, это вполне может быть так. Лярский А. Б. Может быть, интерпретировать этот словарь как запретное хра- нилище? Поскольку слова в нем сленговые, неодобряемые взрослыми. Возможно, это компедиум, сборник запретных вещей, которые ты знаешь, но их нужно зафикси- ровать, не потому что ты их не знаешь, а потому что этого делать нельзя. И мой во- прос. Александра Сергеевна, в XIX веке издательство «Маркс» выпускало записные книжки школьников. Поскольку это был коммерческий проект, издательство ориенти- ровалось на запросы самих детей – чтобы активней покупали. К 1880-м годам в них появились анкеты – некие поля, в которых человек мог зафиксировать некоторые параметры своего «я»: мой рост, мои друзья, мои любимые книги и т. д. Т.е., ком- мерческий интерес помогал взрослым лучше понять потребности ребенка. Скажите, пожалуйста, можно ли сказать по Вашим материал: когда взрослые издают такие ан- кеты, они воспроизводят детские рукописные варианты или как-то пытаются на них воздействовать? Кучер А. С. Издатели, они тоже все из детства, они знали эту культуру, эту мо- дель и скорее всего, переносили эти воспоминания и эти анкетные вопросы в печат- ные варианты. Кроме того, конечно, издатели изучают интересы подростков и пыта- ются соответствовать им. Например, используют популярность Гарри Поттера для своих коммерческих интересов. Склярова Т. В. Я хочу сказать, что у меня старшая дочь этого возраста. И я очень хорошо помню 97-98 годы, когда я начинала подглядывать за содержанием ее дневников, и не узнавала свою дочь. Для меня был просто шок, благо в семье есть муж филолог, который сказал, что есть лирический герой и есть автор произведения, и это разные персонажи. И это мое наблюдение за поведением дочери в этот мо- мент и за содержанием ее дневника, было таким полевым исследованием. Я ночами не спала и думала, на самом ли это деле, или это фантазия такая. И потом, когда уже прошло время и стало безопасно об этом говорить, я вернулась к этой теме. И дочь мне объяснила, что районная школа, в которой она училась, предполагала такую социализацию и ей приходилось в этом жить. Я вспомнила этот эпизод в связи со словами Алексея Сергеевича о том, что говорили на своем языке, а писали на том языке, на котором культуру осваивали. Мой вопрос: автор дневника сегодня со всем согласна, что она тогда писала? или она чего-то не помнит или не согласна, или, может, это было по-другому? Кучер А. С. Да, это очень интересный комментарий. Но, к сожалению, я не взя- ла такое интервью у информантов. Наверное, это мое исследовательское упущение, а было бы очень интересно. Обухов А. С. Татьяна Владимировна, мне хотелось бы уточнить. Александра Сер- геевна анализировала материалы в форме, которая бытует внутри детского сообщества. А Вы говорите скорее о дневниках интимного характера: «Дорогой дневник, я хочу тебе рассказать…» и т. д. Это все-таки другой жанр. Моя аспирантка проанализировала це- лый пул дневников девушек с раннего подросткового до юношеского возраста и отследи- ла, как менялась форма репрезентации самосознания и тип диалогичности с взрослени- ем их авторов. Это интересный пласт, связанный с развитием личности. Надо сказать, что у юношей таки «долгоиграющих» и развернутых текстов мы не нашли. Кучер А. С. У меня была попытка предложить автобиографические сочинения студентам, и надо сказать, юношам они удавались хуже, у них, как правило, не было стремления к саморефлексии. Это разная психология… Обухов А. С. Скорее разный тип языкового развития… Маслинская С. Г. Я бы хотела напомнить, что есть диссертация М. В. Калаш- никовой, защищенная еще в 2000 году, которая была посвящена изучению девичьих песенников, альбомов, анкет и сравнению песенной девичьей субкультуры с пись- менностью мальчиков, которые находились в колониях для несовершеннолетних