ДЕТИ И ДЕТСТВО В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ: СОВРЕМЕННЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

135 ‟стройным общественным мировоззрениемˮ, ставившим личность на ‟правый и справедливый путьˮ, и означавшим для нее начало новой жизни. … Нельзя было жить полноценно, не развив мировоззрение, открывавшее свет истины» 1 . Наметить истоки этого явления культуры и показать, как эта идея трансли- ровалась в среде школьной молодежи, – вот задачи статьи. При знакомстве с мемуарной литературой, описывающей школьную моло- дость конца XIX – начала XX века, нетрудно убедиться, что речь идет о широко распространенной и институализированной практике. Так, в недавно изданных воспоминаниях Л. В. Розенталя несколько раз упоминается выработка мировоз- зрения, прежде всего на фоне политических событий (речь идет о первой рус- ской революции и времени после нее): «Главное – бороться. Искоренить всяче- ское угнетение. Братство, равенство, свобода! … Но затем наступила пора от- роческой суровой честности с самими собой. Я принужден был втихомолку, только самому себе признаться, что к подвигу жертвенности не готов…. И вот я словно освободился от тяжкого груза. Но высоким побуждениям все-таки остался верен. Решил, что, прежде всего, надо заняться выработкой личного мировоззрения. Или, как тогда говорили, определить свое «мироощущение» 2 . В воспоминаниях Д. С. Лихачева есть отрывок, который называется «Вы- работка мировоззрения»: «В последних классах Лентовской школы (т.е. в нача- ле 1920-х годов – А.Л.) ученики стремились вырабатывать свои собственные взгляды на мир. Иметь свое мировоззрение было очень важно для самоутвер- ждения подростков…». Описывая эти процессы, Лихачев вспоминает, как он пытался понять природу времени, совместить это понимание с идеей всемогу- щества и всезнания Бога. Также мемуарист, рассказывая о выработке мировоз- зрения, говорит о философских исканиях своих одноклассников: «Мой бли- жайший друг и сосед по парте Сережа Эйнерлинг увлекался Ницше. Он сам се- бя называл ницшеанцем. Но ницшеанство его было ‟добрым ницшеанствомˮ. Учение Ницше он вовсе не истолковывал вульгарно и не брал его в целом. Он восхищался отдельными страницами его книг и принимал деление на диони- сийское и аполлоновское начала. Другой мой друг Миша Шапиро любил Оска- ра Уайльда и мечтал о государстве, во главе которого стояла бы интеллекту- альная аристократия. Что-то ему нравилось в Венецианской республике, что-то другое – в Английском государственном строе» 3 . Итак, взрослеющие мальчики читают книги и, обдумывая их, решают, как устроен мир и / или как он должен быть устроен. При этом мемуарист отмечал, что «конечно, не весь класс серь- езно думал о выработке мировоззрения. Но необходимость и осознавать свое отношение к окружающему, смею утверждать, была у всех. Это диктовалось событиями в стране и общей интеллигентностью класса» 4 . 1 Хелльбек Й. Указ. соч. С. 35. 2 Розенталь Л. В. Непримечательные достоверности. Свидетельские показания любителя стихов начала ХХ века. М.: НЛО, 2010.468, 491–492. См. также: Мандельштам О. Э . Шум времени: Собрание сочинений в четырех томах. М., 1993. Т. 2. С. 375–376. 3 Лихачев Д. С. Избранное: Воспоминания. СПб., 2006. С. 142. 4 Там же. C. 143