ДЕТИ И ДЕТСТВО В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ: СОВРЕМЕННЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

134 Интересно, какие называют ещё формы совместного общения? Чтение на ночь? По- сещение музеев или походы в парк? Будет ли социальный статус влиять на эти практики? У моих информантов мы чаще видим совместную трапезу, совместный просмотр телевизора… Интересно, в какой ряд встраивается чтение? Золотухина М. В. Это очень разные истории. Не каждый проживал в коммуналь- ной квартире с Набоковым… Я предполагаю, что будут пересечения, если вести речь о конкретных произведениях. У наших информантов всё-таки очень большой возраст – сейчас это 85+. Как правило, они вспоминают не очень большой список книг. Длинный список – это либо уникальная память, как у Рубинского, либо записывалось несколько ранее. Что касается других форм досуга: несколько раз упоминались книги, как важ- нейшая форма досуга, потому что телевизора не было. Или были книги и радио. Чте- ние, как занятие и как реализация свободного времени – это одна тема. Чтение и при- ближение, в буквальном смысле, к мировому наследию – другая тема. Из других форм досуга, можно выделить кино, музеи, парки и театры. Чтение вслух было далеко не везде, как мне кажется, из-за нехватки времени. Как писала Романова, ценность собственного чтения перекрывало чтение вслух: научился рано читать – читай сам… Я не знаю, есть ли какая-то особая ценность раннего научения чтению… Такая, что об этом хочется упоминать. Некая дополнительная заслуга, о которой люди вспоминают с удовольствием… Маслинская С. Г. У меня на этот счёт есть гипотеза, что упоминается и интер- претируется любое раннее овладение навыком или способностью. Сегодня малень- кие дети уже пользуются смартфонами. Для них книга не будет специфичной и за- служивающей упоминания практикой. А. Б. Лярский Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна (Санкт-Петербург) ВЫРАБОТКА МИРОВОЗЗРЕНИЯ КАК СОЦИАЛЬНАЯ ПРАКТИКА ПОДРОСТКОВ НАЧАЛА XX ВЕКА В своей книге «Революция от первого лица» Й. Хелльбек цитировал днев- ник З. Денисьевской, 1887 г.р., которая в начале ХХ века, будучи гимназисткой, писала о попытках «саморазвития»: «Мне надо выяснить себе свои политиче- ские и общественные воззрения, составить их, если их нет. Главное – нужно выработать свое мировоззрение. И никак не вырабатывается оно, а стоять на одном месте – тоска и отчаяние». Пять лет спустя она по-прежнему жаловалась: «У меня нет цельного мировоззрения, потому что я не могу объяснить себе яс- но и логично всю жизнь» 1 . По мнению Й. Хелльбека, перед нами характерная черта сознания советских людей сталинской эпохи, берущая начало в культуре революционной интеллигенции: «Разумная ясность сознания достигалась в хо- де борьбы личности с силами темноты и хаоса как в обществе, так и во внут- реннем мире. Критерием такой упорядоченности и ясности было обладание 1 Хелльбек Й. Революция от первого лица: Дневники сталинской эпохи. М.: НЛО, 2017. С. 151.