ДЕТИ И ДЕТСТВО В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ: СОВРЕМЕННЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

130 «Что хорошо в моем детском опыте – это то, что, повторюсь, я не стал челове- ком улицы. Я всегда очень много читал. … Все шедевры мировой и русской ли- тературы я прочитал уже в школе. Я очень любил исторические романы» (А. О. Чубарьян, Москва). В каком-то смысле чтение, интерес к книгам и составляло норму поведе- ния: «Все читали, интересовались. Дома выписывали газеты и вообще любили читать; я читала много всю жизнь. Читать я научилась сама, частично уже в школе. Конечно, и родители читали вслух. Было много детских книжек» (Е. А. Бойко, Москва), становясь центральной характеристикой детства, опре- деляющей с точки зрения результатов, плодов социализации: «Я слушал разго- воры взрослых, учился на их разговорах и на литературе. Очень много читал» (А.Б. Давидсон), одним из маркеров сопряжения или, напротив, расхождения ценностей: «Дядя и тетя давали полную свободу в выборе друзей , книг, занятий (Л. В. Поздеева, Москва). С другой стороны, чтение же позволяло создать свой, отличный от внеш- него, мир: «[Родители] … старались меня познакомить с хорошей литературой: русской классикой или той, на которой они воспитывались в начале XX в. Это была и приключенческая литература, связанная с Африкой. Это был Серебря- ный век. Я жил тогда в Ленинграде, в доме на улице Радищева, рядом с тем до- мом, где провел последние годы жизни Николай Гумилев. … Услышав его имя, я прочитал его стихи – об Африке, о романтических приключениях. С этого и началось мое знакомство с Серебряным веком – еще в дошкольном возрасте. У нас была неплохая библиотека. А у Набоковых – великолепная библиотека предреволюционной литературы. На этом я и рос. Взрослые всячески старались меня к этому приобщить, как-то оттянув от барабанной пропаганды того вре- мени» (А. Б. Давидсон). Значимость чтения возросла во время войны: «Читать я любила еще до войны, но теперь в сложных условиях и в обстановке многих бед книги давали то чувство свободы и воздуха, которых не хватало в окружающей жизни» (А. А. Сванидзе, Челябинск); « Школа не работала, и я читал, читал» (А. Б. Давидсон, Ленинград). В каком-то смысле замена чтением школьных за- нятий позволяла расширить его – чтения – границы, вне зависимости от возрас- та читающего: «Мой второй класс я пропустила. Но в это время я учила табли- цу умножения и читала «Войну и мир» Л. Толстого» (М. Г Вандалковская, Москва). Книг могло не хватать: «Уроки мы учили, усевшись вокруг консерв- ной банки с каким-то горючим и плавающим в нем фитильком. Там же и чита- ли книги» (Г. Н. Сапожникова, Тетюши) или не быть вовсе: «Я ни одной книги в руках не держала – их не было совсем (Р. А. Григорьева, Минск). Примечательны связанные с чтением радостные воспоминания о трудном периоде эвакуации: «В Челябинске я ходил в небольшую деревянную читаль- ню, в читальный зал, там было очень удобно. Я по-прежнему много читал. Даже помню, что именно: огромное удовольствие я получил, читая Джерома К. Джерома ‟ Трое в одной лодке, не считая собакиˮ. Хохотал! (Ю. И. Рубинский, Челябинск).