ДЕТИ И ДЕТСТВО В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ: СОВРЕМЕННЫЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

118 дей, в той или иной мере наделенных общей судьбой: необычность профессии, стремление переломить гендерные стереотипы и несоответствие общественным ожиданиям – все это можно сказать о женщинах, пожелавших войти в академи- ческое сообщество. Изучая описания детских лет в разнообразных и непохожих друг на друга эго-документах русских женщин-историков, можно выделить черты, объединяющие подобные нарративы. Так, в большинстве случаев, мему- аристки начинали рассказ о своей жизни и детстве с подробного описания се- мейной истории и генеалогических изысканий. Н. Б. Курнант полагала, что эта особенность характерна для эго-документов, принадлежащих аристократам, считавших свою судьбу настолько уникальной, что ее опыт было необходимо передать потомкам 1 . И если при анализе воспоминаний графини П. С. Уваро- вой этот вывод в целом можно считать справедливым, то в остальных мемуар- ных текстах русских женщин-историков обилие генеалогических подробностей говорит скорее об особом «историческом мышлении», характерном для среды русской интеллигенции – как для мужчин, так и для женщин. Типичная струк- тура «классических» мемуаров, распространенная в XVIII – начале ХХ века, предполагала краткое описание семейной истории, и лишь затем переход к впе- чатлениям детства. В неоконченных мемуарах, опубликованных потомками или учениками, генеалогический раздел нередко пропускался, но подразумевалось, что он, тем не менее, был запланирован, но по каким-то причинам не написан 2 . В воспоминаниях, полностью подготовленных к печати, рассказ о предках ока- зывался неизбежным, только если автор не ставил иную литературную задачу (как, например, мемуары Н. И. Гаген-Торн в первую очередь, посвящены ее опыту жизни в лагере и ссылке, и подробный рассказ о семейной истории ви- делся в данном контексте неуместным) 3 . В некоторых случаях (как, например, в работе этнографа В. Н. Харузиной) автор ограничила мемуары именно дет- скими годами, стремясь отразить «в большей или меньшей степени различные веяния, увлечения, заблуждения и идеалы своей эпохи» 4 . Детским годам уделя- лось гораздо больше внимания в женских текстах, чем в мужских: в отличие от мужчин-историков, с удовольствием рассказывавших о годах учения, профес- сиональных трудностях и своем мнении по политическим вопросам, но не фо- кусировавших внимания на впечатлениях детства 5 , женщины-историки стара- лись описать быт, старинный уклад жизни через перечисление мельчайших по- дробностей. Еще не подозревая о существовании антропологического метода «плотного» или «насыщенного» описания 6 , русские женщины-историки в ме- 1 Курнант Н. Б. Указ. соч. С. 15–17. 2 Напр., Левис М. М. «Мы жили в эпоху необычайную…»: Воспоминания. М.; Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2016. C. 8–9. 3 Гаген-Торн Н. И. Memoria. М.: Возвращение, 1994. 4 Харузина В. Н. Прошлое: Воспоминания детских и отроческих лет. М.: Нов. лит. обозрение, 1999. С.18. 5 Павловская С. В. Дневники и воспоминания отечественных историков как исторический ис- точник изучения общественно-политической и научно-педагогической жизни России конца XIX – начала XX в.: Дис. ... канд. ист. наук. Н. Новгород, 2006. С. 10–12. 6 Geertz С. Thick descriptions toward an interpretive theory of culture // Geertz C. The interpretation of culture. N.Y.t Bane book., 1973. Ch. 1. P. 3–30.