ЗА ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ КАДРЫ, 1991 г.

Русские праздники НЕМНОГО О СВЯТКАХ «Святки, святые вечера — так обыкновенно называются в России, да и не в одном нашем отечестве, а и за границей, дни веселия и дни торжества Рождества Христова, начинавшегося с 25 декабря и оканчивавшегося обыкновенно 5 января следующего года». Так начинается книга М. Забелина «Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия», напоминающая читателю о куль­ турном наследии прошлого, обращение к истокам которого особенно важно во времена воскрешения исторической памяти русского народа. Итак, речь пойдет об одном из самых богатых выбором обычаев, обрядов, примет и прочего праздников. «На святках мы встречаем, или видим, странную смесь обычаев из языческого обряда, смешанных с некоторыми христианскими воспоминаниями о Спа­ сителе мира». Гадание, игры, наряды — все это отголоски далеких времен язычества, не имеющие ничего общего со славлением Христа и другими, более поздними христианскими наслоениями. Само слово «Святки» «представляет понятие о значении святости дней по причине отрадного для христиан события». Издавна на Руси одним из самых значительных обрядов, сопровождавших празднование, было гадание, которое закрепилось в христианском празднике «по праву давности» и как любимая «народная забава». Гадание «по толкованию Стоглава называлось бесовским служением», но Стоглав читали не все, и распоряжения правительства не могли отменить элемент народного праздника. Само слово «гадание» происходит, вероятнее всего, от санскритско­ го слова «исследовать» и подразумевает узнавание человеческой судьбы-«по каким-либо особенным знакам, искусственным или естественным». Святочные гадания начинались вечером и часто были связаны с желанием молодых девушек узнать свое будущее — близкую свадьбу, имя или внешность пока еще неизвестного суженого. Вот, например, один из способов узнать пригожесть и имя нареченного: «Во время вечера или ночи выходят из дома и, стоя у калитки, девушки спрашивают у проходящих мимо мужчин: «Как ваше имя?» с той целью и уверенностью, что будущий жених будет иметь то же самое имя и ту же красоту, которую имеет виденный и опрошенный». Святочных гаданий великое множество, и они могли происходить и в хоромах именитого боярина, и в избе бедняка. Материал подготовил О. ЛЯЛЯКИН. студент 3 курса исторического факультета. * Импровизация Пусть ночью новогодней Приходит сказка в дом. Рожденная сегодня. Пусть длится и потом. Пусть сбудутся надежды. Исполнятся мечты, И пусть нам всем, как прежде. Хватает доброты. Пускай хранится вечно Все, чем богаты мы: Тепло и человечность, А не мороз зимы) ФИЛОСОФСКИЙ ЗАКОН В РАИКАХ ИНСТИТУТА От юмора до сарказма Есть такой жизненно важный закон — единство и борьбв-лцл*. тивоположностей. И этот фило­ софский закон распространяет­ ся на все сферы нашей деятель­ ности. Возьмем, например, един­ ство и борьбу продавца и поку­ пателя, правонарушителя и ми­ лиционера, студента и препода­ вателя... На последних можно остановиться и подробнее, хотя что, казалось бы, очевиднее единства преподавателя и сту­ дента? Единая аудитория, единая дисциплина... Но, как известно из философии, единства проти­ воположностей не бывает без борьбы. Недаром с самой пер­ вой минуты преподаватель отча­ янно стремится начинить мозги студента знаниями, а студент, напротив, желает выйти из инсти­ тута со светлой головой и с яр­ ким румянцем на щеках. И тут уж без борьбы студента не возьмешь... К тому же преподаватель наивно полагает, что студенту больше нечем заниматься, как вечера напролет зубрить конс­ пекты. Студент же считает, что имеет вполне законное пра­ во на некоторые развлечения. Может показаться, что препо­ даватель просто бессилен перед солидарной армией студентов. Но только студент разнежился, как преподаватель устраивает ему ревизию: практические, тео­ ретические; контрольные, лабо­ раторные; зачеты, перезачеты... Ну просто перечислить невоз­ можно. Вот тут-то, казалось бы, и происходит перестановка сил. Однако студента не так-то легко взять. Он приходит на все зачеты очень аккуратненько, го­ товый сдавать и пересдавать сколько душе угодно. Препода­ ватель спрашивает — студент молчит. Преподаватель подска­ зывает — студент повторяет... И если учесть, что студент у преподавателя не один, то преподаватель в конечном счете ставит в ведомости против каж­ дой фамилии плюсик и распи­ сывается в зачетных книжках... Но самый высокий момент единства наступает перед экза­ менационной сессией. Со всеми студентами происходят каче­ ственные изменения (тоже со­ гласно закону философии). Они вдруг становятся очень прилеж­ ными мальчиками и девочками: часто поднимают на занятиях руку, задают вопросы по ходу лекции и вообще постоянно у преподавателя перед глазами. Преподавателю даже приходит в голову удивительная мысль, что наконец-то количество пере­ шло в качество (опять же соглас­ но закону философии)... В день экзамена, в этот вели­ кий день Единства, студенты приносят цветы и награждают преподавателя признательными и светлыми улыбками. Вся группа выстраивается у двери и робко ждет очередного приглашения. Но первый же ответ выводит преподавателя из радужного настроения. Следую­ щий ответ показывает, что с „^данным студентом единство ни­ как продолжаться не может. Но как только преподаватель наме­ ревается что-то предпринять, непременно выясняется, что се­ мью студента постигло страшное стихийное бедствие, что сам он едва уцелел и пролежал весь семестр в больнице. Но даже и в таком — почти бессознатель­ ном — состоянии продолжал изучать любимый предм ет... По­ зже оказывается, что и третий, и четвертый студенты имеют право на сочувствие и льготы. Конечно, если преподаватель молодой, он может погорячить­ ся. Более опытный ассистент, вовремя удержит его от опро­ метчивого поступка. Тем более, до конца экзамена все еще хранится надежда, что подойдут и лучше подготовленные сту­ денты. И они приходят.., Бы­ стрыми, неуловимыми движени­ ями рассовав что-то из карманов в рукава, они лихорадочно начи­ нают переписывать свои знания на отдельный листочек, при этом то и дело заглядывая под ру­ кав... И ответы преподаватель, к своей радости, услышит более уверенные и четкие... И вообще, на экзаменах будет столько кокетливых улыбок, те­ атральных жестов, сценических движений, затуханий речи, что преподаватель, сделав над со­ бой волевое усилие, поставит, наконец, всем положительные оценки. После чего обе стороны облегченно вздохнут и с чув­ ством выполненного долга ра­ зойдутся на каникулы, чтобы, набравшись сил, встретиться снова в едином институте, в еди­ ной аудитории и снова при общем единстве начать оже­ сточенную борьбу, как и поло­ жено по закону единства и борь­ бы противоположностей... ПРИМЕЧАНИЕ. Возможно, один или два студента все же не сдадут экзамена. Но тут, надо полагать, один из них просто поленился списать, а второй пытался в чем-то обвинить пре­ подавателя. Но опять же — можно быть уверенным, что эти студенты сдадут экзамен чуть позже и тем самым не оторвутся от того прочного единства и от той борьбы, в которые вовлек их жизненно важный философский закон. Б. РОГАНКОВ. ЛЕОНИД АНДРИАНОВ «Под перчаткою загадка» Н. ГУМИЛЕВ В густо-синей ночи Криволучья возникает из тьмы загадка— пахнут морем рука и перчатка... Тайна эта, как обморок, мучит. Будто кошки, к тебе ласкаясь, все трамваи, горя глазами, все звенят и зовут: «Уезжаем?» Ты не смотришь им вслед, оставаясь... Злым тавром на бедро гнедого сердце в сердце вдавило печатку... Я целую твою перчатку, словно тень прибоя крутого. Пальцы стянуты замшевой кожей. Контур гонкой руки нечеток.... Ты прекраснее всех девчонок и всех женщин замужних тож е... Вот сейчас застучит брусчатка, унесет в ночь твой чистый абрис... Я узнаю когда-нибудь адрес, где так пахнет морем перчатка... * ЭЛЕОНОРА ЩЕРБАКОВА Новый год зажигает свечи, Прорезая пласт темноты. Так подарим себе этот вечер, Воскресив все былые мечты. Снова в сказки свои поверим — Уж счастливый слагается сти х...— И надежде откроем двери— Хоть на ночь, хоть на час, хоть на миг. И бокалы до края наполним — За всех тех, кого в сердце храним. Кого, как бы там ни было, помним И о ком в этот вечер молчим. (Окончание. Начало в №№ 24, 25, 26, 27, 28) — Дай я тебя поцелую, такую маленькую, такую милую, такую копошуху мою хорош ую ...— Он потянулся к Ней через кучи мусора, совместно выгребенного ими из его изрядно захламлен­ ных шкафов и тумбочек. Против его нежности Она становилась мягкой и податливой. Тряпка, приготовившаяся стирать зале­ жавшуюся пыль, замерла где-то внизу, в руке, а губы почувство­ вали мягкое прикосновение его гу б ... В голове пронеслось только, что их ярко освещенное окно не задернуто ш торами.., — Неужели мы тэ{< и будем с тобой все время целоваться?.. . — изображая недоумение, изрек Он после с довольным видом. «А что ж»,— подумала Она про себя, но вслух скромно промолчала. ИЗ ДНЕВНИКА: «...Любовь — это единственная радость в жизни, но мы сами часто портим ее, предъявляя слишком ЕЛЕНА СЕРГЕЕВА ЗДРАВСТВУЙ И ПРОЩАЙ большие требования». (Мопассан). Почему Она ушла от Него? Теперь Она не могла дать ответа на этот вопрос, хотя тогда все казалось ясным,— но где-то в глубине души, почти инстинктивно чувствовала и знала, что поступила правильно, что иначе поступить просто не могла. В борьбе с собой Она прожила месяц. А потом пришел вечер настоящего прощания. ...О н а вошла в троллейбус и зачем-то протиснулась на среднюю площадку. Мельком брошенный вперед взгляд успел заметить знакомый силуэт, но, не веря или не желая верить себе, Она отвернулась к окну, но уже через секунду ощутила несильное пожатие руки. Сомнений не оставалось, и прежде, чем Она повернула голову, знала, что это был О н ... Потом они медленно шли до ее остановки, улыбались и говорили какую-то милую ерунду. Она даже и не играла — все выходило само по себе легко и просто, будто и не было того декабрьского расставания, будто бы НИЧЕГО не бы ло ... А потом, когда Ей уже казалось, что все позади, когда Она готова была выпустить тяжкий вздох облегчения, что все обошлось, что Она смогла сдержать себя в руках, что Она, наконец, переболела, Он вдруг тихо проговорил такое знакомое: — А ведь, кроме тебя, у меня действительно никого н е т... Она в ужасе замолчала, чувствуя, как все то, что долго и мучительно загонялось вглубь, снова запросилось наружу. — Все это время хожу как неприкаянный... Не живу, а существую — тело есть, душу вынули... Не поверить Ему сейчас Она не могла, и Он не должен был говорить этих слов. Он попросил разрешения поцеловать Ее на прощание, а потом, глядя Ей в глаза, сказал: — Ну вот и в с е ... Прощай... И тогда Она поняла, что они расстаются навсегда. Две тени медленно разошлись в разные стороны ... ИЗ ДНЕВНИКА: «Наверное, это гибельно — возвращаться вновь в старый мир, который однажды благополучно покинул...» Но Она вернулась бы, наверное, все-таки вернулась к Н ем у!... Вернулась... Если бы Он не был старше Ее на тридцать л е т.., ЭПИЛОГ. Она всегда была атеисткой. Воинствующей. По убеждению, хотя и непонятно, откуда взявшемуся и непонятно на чем покоящемуся. Но теперь Ей казалось, что Господь приложил свою невидимую руку к ее судьбе. И Она шла на Рождество в церковь. Она не крестилась (креста на Ней не было никогда, от самого рождения), когда зажигала маленькие восковые прутики, и даже не знала, под какие именно образа их нужно ставить. А когда вновь вышла к зимней прохладе улицы, услышала от подруги: «Ты о чем-нибудь попросила?» — и ответила: «Нет». А про себя завершила: «Я приходила не с просьбой, а с благодарностью ...» Редактор Э. Ю. ЩЕРБАКОВА. Ордена Трудового Красного Знамени типография издательства «Коммунар Заказ JMe 7652