ЗА ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ КАДРЫ, 1991 г.

К 225-летию со дня рождения Н. М. Карамзина Открывший Древнюю Русь Долгое время труды Н. М. Карамзина были достоянием лишь академической традиции, а широкий круг учительства их зачастую игнорировал. В ре­ зультате подобного отношения оказалось во многом забытым наше собственное историчес­ кое и культурное наследие. Сейчас положено начало воз­ вращению к историческим тра­ дициям России. Одним из пер-, вых шагов на этом пути стало более полное издание тру­ дов Н. М. Карамзина. Пушкин назвал Карамзина «Коломбом, открывшим для своих читателей Древнюю Русь». «История Государства Российского» — замечатель­ ный, во многом не изученный памятник общественно-полити­ ческой и исторической мысли, отечественной книжной куль­ туры. Она не просто сообщила читателям плоды многолетних изысканий историка — она пе­ ревернула сознание русского читающего общества первой половины 19-го столетия. Когда же началась работа над «Историей»? Официаль­ нойдатой считается 31 ноября 1803 г., когда специальным указом Александра Перво­ го Н. М. Карамзин получил звание историографа. Алек­ сандр Первыйждал от Николая Михайловича истории Россий­ ской империи, а получил нечто иное. Впервые в истории отече­ ственной историографии Ка­ рамзин обещал не историю царства, не просто Российскую историю, как В. Н. Татищев, а историю Российского госу­ дарства. Уже современники, критики труда, обратили внимание на определяющую' особенность «Истории», несопоставимость ни с одним из предшествующих исторических сочинений— ее цельность. Это качество труду придала концепция автора, в которой определяющую роль играла идея самодержавия как главной формы русского исто­ рического процесса. Основная концепция восходила к тезису Монтескье о том, что огромное государство может иметь толь­ ко монархическую форму правления. Но Карамзин идет дальше: не просто монархия, а самодержавие. Идеальный самодержец должен воплощать истинное самодержавие как важнейший фактор государ­ ственного порядка и благо­ устройства. В народном прав­ лении Карамзин видит два недостатка, опасных для госу­ дарственного благополучия: вольность, свобода, которые содержат анархию, и то, что при народном правлении невоз­ можно обуздать засилье оли­ гархии. Необходимо сказать об од­ ной любопытной особенности: историк дает отрицательные оценки отдельных носителей самодержавной власти, особен­ но Ивану Грозному. На приме­ ре царя Ивана Четвертого он показывает те черты, которых не должно быть у самодержца. Отрицая прогрессивное поли­ тическое значение народа в отечественной истории, Карам­ зин делает его носителем оце­ нок замыслбв и деятельности представителей самодержав­ ной власти. При первом чтении «Исто­ рии» создается впечатление достоверности исторического' рассказа. Повествование гип­ нотизирует читателя. Для тако­ го восприятия Николай Михай­ лович использовал сравнитель­ но простой прием историческо­ го рассказа, изложение собы­ тий в хронологической после­ довательности. «История» Карамзина-полна страстей, борьбы, побед ипора­ жений, добра и зла. Историо­ граф пытался найти в прошлом события, внешне аналогичные современным. А. С. Пушкин тонко отметил карамзинские параллели, назвав «Историю» «свежей газетой». Карамзин предстает перед читателем не только писателем и историком, но и художником. Подчас писатель-художник за­ нимает место писателя-истори- ка. По словам В. О. Ключевско­ го, «он не объяснил и не обобщил, а живописал, мора'ли- Наша реклама зовал и любовался». Характеристика труда И. М. Карамзина была бы далеко не полной, если не сказать о «При­ мечаниях» к «Истории», кото­ рые, без сомнения, стали выда­ ющимся явлением вотечествен­ ной историографии. «Ппимечания» содержат об­ ширные выписки, цитаты из источников, пересказы доку­ ментов (нередко они воспро­ изведены целиком), отсылки к историческим сочинениям предшественников и современ­ ников. Карамзин привлек в,той или иной степени практически все отечественные публикации о событиях русской истории до начала 17 века и ряд иностран­ ных изданий. Подавляющая часть материалов дошла до нас и'даже издана, однако некото­ рые погибли во время пожара Москвы 1812 г. Это делает «Примечания» своеобразным . первоисточником. Однако, публикуя источни­ ки, Карамзин далеко не всегда точно воспроизводил тексты. Здесь и смысловые добавле­ ния, и пропуски целых фраз. Историограф выбирал из ис­ точников свидетельства, отве­ чавшие его построениям, отво­ дя в сторону то, что не уклады­ валось в схему. Его труд вызвал немало кри­ тических замечаний у совре­ менников. Неоднозначность оценок творчества Карамзина характерна и для последующе­ го времени, вплоть до наших дней. Но все единодушны в том, что «История» — это ред­ чайший памятник в истории мировой культуры. В. О. Клю­ чевский писал так: «Конечно, он много помог русским людям лучше понимать свое прошлое, но еще больше, он заставил их любитЬ его. В этом главная заслуга его труда перед рус­ ским обществом и главный недостаток перед исторической русской наукой». М. МЕДВЕДЕВА, выпускница исторического факультета. Артисты цирка тоже читают «Тульские коммерческие ведомости» Эта фотография — малень­ кая, можно сказать, очень скромная реклама газеты «Ту­ льские коммерческие ведомо­ сти». Чем привлекла наше вни­ мание одна из многочисленней­ ших представительниц прессы? Да прежде всего тем, что ее редактор — Валентин Павло­ вич Вербицкий, до недавнего времени весьма успешно воз­ главлявший родные «За педа­ гогические кадры». И если вы уже успели по достоинству оценить его творческий потен­ циал и организаторские спо­ собности, спешите покупать в киосках «Союзпечати» новые номера «Тульских коммерче­ ских ведомостей». Читайте «Тульские коммер­ ческие ведомости»! Пишите в «Тульские коммерческие ведо­ мости»! И вы сделаете правиль­ ный выбор! Фото Е. СОКОЛ. (Продолжение. Начало в №№ 24, 25, 26) А Он молчал, и к испытанию разлукой прибавлялось еще и испытание неизвестностью. Но при всех самых неожиданных поворотах судьбы Она верила в одно: Он не из тех, кто ушел бы вот так, молчаливо... Меньше всего Ей хотелось осознавать, что Она осталась в одиночестве. ИЗ ДНЕВНИКА: «Надежда умирает последней. И этот август оставляет мне единственное — надежду. Надежду — на что! На то, что я все же не одинока в этом настоящем со своим прошлым. С нашим прошлым». Первого сентября с каким-то внутренним вздохом Она подумала о том, что прошли два долгих летних месяца и наступил тот, до которого прощались. Пусть Он обижен летом, но теперь — теперь они должны быть вместе. Но Он не ждал Ее. И тогда наступил тот день, когда надежды, такие живучие, разбились безжалостно. Острота первых эмоций, когда навалилось что-то огненное, прошла, но и потом Она не смогла собрать всех своих пронесшихся, смешавшихся мыслей... Она видела его улубку, в ушах звучал его голос, перед глазами стояли воспоминания... Трудно, почти невозможно было пове­ рить в то, что Он предал Ее, что ‘ее письма, ее исповеди были просто криками отчаяния в пустоту. ИЗ ДНЕВНИКА: «Пусть нет будущего, но зачем так безжало­ стно расправляться с прошлым!! Я не прошу и не хочу сенти­ ментальности, я надеялась на человечность». Проклятая часть надежды была жива и теперь (хотя почему проклятая, ведь без нее свет совсем м е р к ...). И Ей оставалось бродить по улицам, не замечая людей, наедине со своими горь­ кими мыслями, и — ждать, ждать, ж д ать... В эти дни Она вдруг поняла, что любит осень — с пригреваю­ щим солнцем и почти морозной сухостью асфальта, усыпанного ярко-желтыми кленовыми листьями... Любит тихие осенние вечера, в которые можно бродить по пустынным улицам и улочкам и думать о своем, и негромко напевать любимые песни, и читать чужие стихи и сочинять свои... Она благословляла эти вечера — даже тогда, когда они были окрашены грустью и внутренним одиночеством. Когда Она смотрела на асфальт, усыпанный листьями, вдруг стала думать, как интересно устроена природа, в голову приходили мысли о том, почему листья начинают опадать с деревьев, и именно в это время, почему одни из них становятся желтыми, другие — красными, третьи остаются зелеными... А когда обмолвилась об этом вслух, Ее Елена Сергеева Здравствуй и прощай не поняли, поиронизировав над элементарным незнанием ботаники. Но школьные предметы были здесь ни при чем — Она проводила мысленную аналогию с людьми. И еще Она думала о том, как быстро пролетает время, как незаметно Настоящее становится Прошлым. Становится Памятью. Разной, но все равно — Памятью ... ИЗ ДНЕВНИКА: «Давит какая-то необъяснимая пустота. Как может давить пустота, если она — пу-сто-та! Не знаю, это выходит из области моего понимания. Браунинг писал, что «когда борьба начинается внутри самого человека, значит, он чего-то стоит». А если борьба не прекращается! Когда уходит человек — небезразличный тебе, ставший до­ рогим и близким,— остается всегда пустота. Чем ее заполнить! То ли его место так и останется незанятым, а пустота со временем расползется, оставив только тупое безразличие к настоящему и будущему, и иногда пронзит вдруг памятью прошедшее, то ли придут другие, так и не смогущие никого заменить, но создающие иллюзию благополучия...» Миновал год, а все повторялось, все было точно так, как и в ту, прошлую о сень... ... Дождь серыми крапинками ложился на лицо, руки, куртку. Но этой осенней промозглости для Нее сейчас не существовало, внутри билось одно и бешеной дрожью отдавалось в висках: да или нет. Да или нет, да или н е т... Последний, предфинишный ска­ чок сердца — и оно упало куда-то вниз, оборвавшись на по- лувзлете,— окна были по-прежнему темными. Сколько пережила Она таких мгновений, сколько раз прихо­ дила к его дому — в дождь и ветер, в снег и просто в тихие, добрые вечера, которые переставали быть добрыми, как толь­ ко Она вновь видела немые, безжизненные окна, и умирала последняя надежда — до следующего утра, а потом опять начинала тлеть и разгораться. Завтра. Она каждый раз ждала завтра, надеясь, что загорится наконец свет в двух онемевших за долгие дни и месяцы окнах, что Она сможет подняться на третий этаж, преодолеть этот трудный путь, минуя одну за другой такие знакомые, но по- прежнему чужие пролетки, нажмет кнопку звонка... А потом ... Потом откроется так долго бывшая немой дверь, и на пороге будет стоять Он. Но новое и новое завтра встречало неизменными пусто­ той и одиночеством. Она стала ненавидеть этот мир — или себя в нем. Она не могла объяснить, что с Ней происходило, но чувствовала себя страшно уставшей — от себя, от своей су­ масшедшей любви, от окружающего и окружающих. Она по­ пала в замкнутый круг, прорвать который не хватало сил. Она вспоминала Женю и Надю из «Иронии судьбы»: — Нужно уметь сдерживать свои чувства. — Зачем? Мы и так слишком часто в жизни сдерживаем себя. — Мы просто оба немножко сошли С ум а ... Она не знала, сколько может продолжаться схождение с ума — месяцы, годы? ИЗ ДНЕВНИКА: «Говорят, что из любого положения есть вы­ ход. И все равно человека порой настигает безысходность. И хо­ чется бежать от нее, а не убежишь... «Ты должна радоваться, что способна ТАК любить». Только боль испытывала Она от своей любви. Но Он — Он был Ей дорог — все равно, каким бы ни был, пусть даже и обманываю­ щий и обманувший Ее и ее чувства... А было и так, когда за один вечер, за один час Она испытала рождение надежды и ее потерю. Свет в окне, всплеск необъясни­ мой тревожной радости, тепло в душе — и !... опять темные окна, от глухоты, немоты которых хотелось закричать. Тогда Она не смогла больше надевать маски, силы на комедию, изобража­ ющую собственное благополучие, были растрачены. Она хотела Его видеть. И мысленно соглашалась с тем, что пусть это будет в последний раз. (Продолжение следует). --- Редактор 9. Ю. ЩКРИАКОВА Ордена Трудового Красного Знамени типография издательства «Коммунар Заказ № 7185