ЗА ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ КАДРЫ, 1991 г.

Практика в школе - первые впечатления В профессии пока не разочаровались Мы проходим педагогичес­ кую практику как учителя истории в среднейшколе .N6 12 г. Тулы. Встретили нас добро­ желательно, с пониманием тех трудностей, которые испыты­ вают студенты-практиканты, переступившие порог классных комнат в новом качестве. Вме­ сте с однокурсниками — Е. Ве­ ревкиной. В. Азаренковым, А. Врейкиным ведем уроки в 9-х классах. Ориентироваться в материале, «не теряться в массе мелочей» нам помогает методист-руководитель Алек­ сейПетрович Плотников, заве­ дующий кафедрой истории СССР. Большую помощь ока­ зывает учитель школы Алевти­ на Михайловна Шорохова. Это человек, искренне преданный своей профессии, любящий де­ тейи свойпредмет. Рядом с ней появляется желание работать nd-особому, желание подгото­ вить и провести урок каждый раз в чем-то по-новому... Она передает энергию действия. И> конечно же. помогают нам сами ребята. Относятся к сво­ им молодым учмтелям с уваже­ нием, историю — несмотря па самое критическое к нейотно­ шение в нынешнее время — изучают с интересом и даже удовольствием; Многие, пройдя через школу на практике, разочаровывают­ ся в будущей профессии С на­ ми такого пока не произошло, на уроки идем с радостью, а как будет дальше — время покажет. И. ИВАНОВА, М. ХОМЯКОВА, студентки 5 курса исторического факультета. Мир взрослых— глазами детей «Я тоже хочу записаться в гвардию Президента!..» Фото Е. Сокол. Письма из сельской школы Можно ли изменить систему?. Проблемы начинающего учи­ теля «из глубинки» намного сложнее, а жизнь и работ а — намного прозаичнее нежели пер­ вые, порой восторженные впе­ чатления студентов-практи­ кантов. Мы приводим отрывки из писем недавних выпускниц института. Казалось бы, ча­ стные мнения конкретных лю­ дей, но мы намеренно оставляем их без подписей, ибо под ними, на наш взгляд, могли бы поста­ вить свои фамилии многие выпу­ скники, воочию столкнувшиеся с правдой учительского труда в советской провинций. Оценки и характеристики местами резкие, но мы тоже оставили их без изменения, без смягчающей правки — чтобы будущие выпу­ скники не питались только романтическими иллюзиями, а были готовы и к таким реалиям жизни... «Учиться дети совсем не хо­ т я т и не могут. В глазах — пустота, нет ни искры, ни огня, ни интереса, иногда даже нет мысли... Страшно! Ведь именно здесь обязательно (!) нужно что-то менять, и как можно быстрее. Все сейчас вроде в стране и в ми­ ре так быстро меняется, а в са­ мом важном месте — школе — по-прежнему застой и рутипа». «...я за то, чтобы мне разре­ шили учить тех, кто хочет и может учиться, а не всех, как принято в совдепии. Почему у меня должна болеть голова о том, что делать ребенку, если он не ходит в школу? А родите­ ли-то зачем? Мне заявляют: «Мы должны их воспитывать» (родителей). Я просто теряюсь от идиотизма. Преподаватели лицея выпускают элиту. Ребята идут в вузы. А мы кого выпуска­ ем? Неучей, равнодушных, без­ думных, страшных в своейнегра­ мотности. Чему я могу научить тех, кто у меня на уроках рисует обнаженных дам и объ­ ясняет соседям анатомическое строение их тел на простом, доступном языке? Мне просто страшно, страшно за себя. Куда я попала? В l l -м классе одна ученица мне сказала: «Чего вы хотите? Мы все равно не будем учить. Мы так привыкли, у нас такая система. Все в школе так дела­ ют». Я в ответ: «Надо менять систему, и по вашим законам жить не буду». Мне резонно ответили: «Будете, не такие приходили. Вы одна систему не сломаете. А нас и учителей не переделаете». А я теперь и пере­ делывать не хочу...» Любая газета живет только тогда, когда у нее есть читатели и когда между ней и читателями существует и постоянно поддер­ живается обратная связь. Поэто­ му естественно, что мы заинте­ ресованы в самом непосред­ ственном вашем участии, доро­ гие читатели, в нашей работе. Думается, мы в одинаковой степени хотим, чтобы газета наша привлекала к себе искрен­ нее внимание, никого не остав­ ляла равнодушным. А это просто невозможно без вашей активной поддержки. Поэтому прежде всего мы обращаемся к вам с просьбой помочь нам опреде­ лить основные направления ра­ боты газеты в предстоящем году. Свои ответы на предло­ женные вопросы передавайте, пожалуйста, в ком. 217 4-го учебного корпуса (2-й этаж). Результаты опроса обще­ ственного мнения мы обязатель­ но опубликуем в одном из последующих номеров. Заранее благодарим вас. Й БЫ Т Ь Г А З Е Т Е ? — Ваш вариант нового названия газеты — Каким материалам Вы отдаете предпочтение и какие из них хотели бы чаще видеть на страницах газеты! (Нужное под­ черкнуть). — Информационным. — Критическим. — Публикациям на этические, нравственные темы. — Рассказам об интересных, уважаемых людях ин^итута. — Новостям культурной жизни. — Литературным. — Юмористическим. — Чего, на Ваш взгляд, не хватает нашей газете! Ваши предложения по ее изменению. — Хотели бы лично Вы принимать непосредственное участие в подготовке материалов для газеты! — На каком факультете и курсе Вы учитесь! (Для студентов). С ------------------------- ---------- ------------------------------------------------------- ч (Продолжение. Начало в NS 24, 2S) ИЗ ДНЕВНИКА: «Вправе ли я требовать, чтобы он меня понимал, если я сама себя не понимаю!... Я не знаю, как жить дальше в этой жизни. Это не пессимизм, не безысходность, это — раздумье...» В голову приходило самое невероятное... «Жизнь, конечно, прекрасна — абстрактно, но конкретно — она паршива. Нам хорошо, когда мы забываемся,— когда мы возвращаемся на землю, нам порою становится страшно от ничтожности нашего существования. По большому счету — зачем мы живем? Живем, потому что рождаемся, потому что нам — дана жизнь,— и сами выдумываем какие-то проблемы, цели, задачи, идеалы ... А потом мы уходим в «мир иной»-... И все. И нас просто не становится». Тогда Она еще не знала, чем станет для Нее эта «майская история». Только -памятью — беззлобной, беззвучной — или постоянным больным напоминанием, с гнетущим ощущением безвозвратности? Она еще не знала, было ли это предвестием любви, самой любовью — первой, наивной — или же очередной влюбленностью, всего лишь, ознаменованной взаимностью, а потому такой бурно-незаживающей? Время должно было дать свой ответ на этот мучающий вопрос. ...Ш е л второй месяц нового года. С мая их прошло девять — таких долгих и таких стремительных одновременно. А май продолжался. Она только сейчас вдруг подумала, что целый год жила Им. И за все это время видела Его всего три раза! Но у Нее было такое чувство, будто они встречались постоянно, будто они не расставались. «Чем ты был для меня, год прошедший? Счастлива была я с тобой? Не прокляну тебя впоследствии?» — Она не знала ответа на эти вопросы. Знала одно: отречься от всего, что было, невозможно. И ничего в этом былом Она бы не стала менять. Она подолгу не могла заснуть ночами, и тогда складызалось взволнованное, спонтанное, в чем-то нескладное, но искреннее прйзнание. Днем, когда ее разум был относительно трезв, Она понимала, что никогда не сможет отдать Ему этой воспаленной исповеди. Но эта исповедь существовала и истово рвалась наружу. ЕЛЕНА СЕРГЕЕВА Здравствуй и прощай «Молчать больше нет сил, в сентябре ты сказал раздосадо- ванно: «Да что у тебя там — сердце или кирпич!!». Сердце. Все- таки сердце, которое не дает покоя. Я не могу больше быть «железобетонной». Везде ты, ты и ты. И тебя нет... Я не раз уже ошибалась в людях. Это очень больно, и мне страшно наткнуться на обман с твоей стороны. Если в тебе нет искренности, то лучше не трогать чувств. В том же сентябре ты сказал: «Полюби меня хоть немножко». И добавил: «Ты меня не любила никогда и не любишь...» Я не хотела бросаться словами... Но теперь... Теперь я могу сказать только одно: «Не исчезай так надолго, я очень хочу тебя видеть. Я люблю тебя!...» «Я люблю тебя!» — это были пугающие строки. Она впервые произнесла их наяву, и внутри всё замерло от открывшейся, вырвавшейся наружу правды. И тут пришло на память спаситель­ ное: «Чувство объяснить нельзя. Оно либо есть, либо его нет». Объяснений не требовалось. Оно было. .. .Он вернулся, вернулся для Нее и в этот раз. Или Она сама Его вернула? — Какое это имело значение, если Она снова была рядом с Ним, могла видеть его глаза, слышать его fo n o c... ...« А внешне Он обыкновенный, даже некрасивый»,— думала Она теперь. А тогда — Он был лучше и красивее всех. Эти глаза, губы, р уки ... Что-то было в них, если по одному только зову Она могла пойти за ними и к ним куда угодно. Сколько пережила Она ' таких минут отчаяния, когда готова была сорваться, пройти десятки километров — в любую погоду, чтобы потом, в конце пути, увидеть, наконец, эти глаза, прижаться к этим губам, почувствовать теплоту и нежность этих рук, сказав только: «Здравствуй, это я !...» Но Он был недосягаем, в неизвестном для Нее краю. И все же так было. Не совсем так, но было. Еще одна страница доброй и больной памяти. , .. .Она спрыгнула с желтого замызганного «пазика» и останови­ лась в ожидании и растерянности. Кроме маленького деревянно­ го здания автостанции, домишек вдалеке и дороги, вокруг никого и ничего не было. Она уставилась на носки своих стершихся кроссовок и принялась ковырять ими густую пыль. Он подъехал неожиданно, лихо зарулив у ее ног вправо. Она запрыгнула в кузов новенького мотороллера и «прыгала» там еще в течение часа, пока они добирались до его деревни. Кренило вправо и влево, подбрасывало вверх и стукало о кузов, подрезанная трава и ссеченная листва, ошметками грязь от колес летели в лицо, но Она только счастливо улыбалась, радуясь солнцу, зелени и всей природе вокруг, своему приезду, его лихачеству и тому, что они вместе. Потом загнанный транспорт заглох, и они уселись на свежую, непримятую траву и щурились теплому ласковому солнцу начала лета. И соленый поцелуй того поля Она не забудет никогда. И ту его тропу, с непролазной грязью после дождя, но самую легко проходимую, что когда-либо были на ее пути, и бегущего впереди милого, лохматого и доверчивого пса, и поле ромашек и васильков... И тот пруд, и тот мостик, и ту скамейку, и тот зеленый склон над прудом, где они так бесполезно и так забавно бродили в надежде найти хотя бы один гриб, который непонятно зачем был нужен, и так странно мечтали, и Ту ярко-красную землянику, обнаруженную Им среди листвы ... Та предпоследняя летняя встреча... После нее был его прощальный взмах руки: «До сентябр я!...», мгновенный поцелуй. А потом — ее письма, ее, казалось, бесконечный монолог. «С каким теплом, с какой нежностью я думаю о тебе... Как хочется быть вместе, поделиться всеми мыслями, планами. Как не хватает тебя сейчас рядом — такого милого, мудрого, рассуди­ тельного, такого противоречивого, но все равно такого любимо­ г о — и непонятно, кажется, за что...» Так писала Она Ему в своем дневнике, а в письмах — не смела. В письмах чувство было сжато до предела, и прорывалось лишь отдельными воспаленными строчками. Она хотела и не могла поехать к Нему и преодолевала расстояние только листами испещренной чернилами бум аги... (Продолжение следует). Р Редактор Э . Ю. ЩЕРБАКОВА. Ордена Трудового Красного Знамени типография издательства «Коммунар». Заказ „V 7085