Вестник ТГПУ им Л.Н. Толстого №5 2008

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ № 5, 2008 Б. Гаспарова) с мотивом смерти в центре, который проявляется в «сцеплении» с те­ мами любви, памяти и творчества. Образ­ ный и лексический ряд пролога («пещера души» - «стихами наполненный череп» - «точка пули» - «прощальный концерт»), формируя пространство смерти, сразу же перекодируется и обретает иную эмоцио­ нально-семантическую тональность. Задумав «на всякий случай» дать «прощальный концерт», герой поэмы со­ бирает «у мозга в зале» «любимых неис­ черпаемые очереди» и превращает «пеще­ ру» своей души в огромный собор, озаренный светом иконописных образов былых, настоящих и будущих возлюблен­ ных - «всех... которые нравились или нра­ вятся». Однако очень скоро радостный, шумный праздник («Из тела в тело веселье лейте») оборачивается тризной по «былым свадьбам». «Застольная здравица» и поми­ нальный пир сопрягаются в едином «мис- териальном действе». В дьявольское коле­ со смерти попадает и «накрашенная, рыжая» - та, которую «поет» лирический герой: «Все равно / твой каждый мускул / как в рупор / трубит: / умерла, умерла, умерла!» [там же, 205]. «Стихами напол­ ненный череп» вызывает у поэта ассоциа­ ции с «чашей вина». Мифопоэтический образ вина, обретающий в поэме евхари­ стическую символику, становится знаком спасения, исцеления, избавления от смер­ ти. Ведь поминальная трапеза представля­ ет собой не только пиршество в память умершего, но и обрядовые действия, на­ правленные на актуализацию жизни, за­ клятие нового рождения. Превращая художника в пророка и жре­ ца, Маяковский наделял его способностью к реальному пересозданию бытия в его он­ тологических измерениях. Не случайно жизнетворчество получило статус цен­ тральной темы всей русской культуры ру­ бежа веков. Лозунг превращения искусства вжизнь у футуристов; поклонение таланту, преображающему несовершенную дейст­ вительность, у акмеистов; теургические устремления «младших символистов» - все это «различные версии одной и той же ми­ фологемы: культа Творчества, приобре­ тающего в эпоху Серебряного века глобальное, космогоническое смысловое наполнение» [5, 156]. Мечтая о пробужде­ нии божественного начала в человеческой душе, поэт, подобно Новому Христу, готов на добровольную жертву во имя торжества жизни над смертью: «В праздник красьте сегодняшнее число. / Творись, / распятью равная магия. / Видите - / гвоздями слов / прибит к бумаге я» [1, 208]. Христологические аллюзии возникают в поэме на основе явных и скрытых парал­ лелей со Страстями Господними. Магиче­ ское воздействие поэтического слова, теур­ гическую миссию художника Маяковский приравнивает к событиям субстанциональ­ ной важности для каждого христианина. Искупительная жертва Христа освободила человечество от власти первородного греха и явила возможность всеобщего спасения. Неодолимая душевная мука и ощущение катастрофичности жизни заставляют лири­ ческого героя «крики в строчки выграни­ вать». Создание произведений искусства становится для поэта единственным сред­ ством спасения от отчаяния, временно примиряя его с несовершенством социально­ го и вселенского бытия. Живое поэтическое слово обретает небывалую магическую силу. Преображение мук любви в счастье творчества Маяковский мыслит как пролог к вселенскому перерождению, как начало «третьей революции духа», свершение ко­ торой приведет к тому, что каждый человек, «ненужный даже», будет достоин «новых дней приять причастие». Присущий эпохе Серебряного века всеобъемлющий «логоцентризм» (термин Ж. Деррида) миропонимания получил в художественной системе Маяковского оригинальное преломление. Лиля Брик вспоминает, как в 1919 г. она переписала от руки «Флейту-позвоночник», а Маяков­ ский нарисовал к ней обложку. На одном из рисунков поэт условно изобразил чело­ века, распятого на книжном развороте, а ниже - пронзенную большим гвоздем надпись «СЛОВО». Концепция лирическо­ го героя в сочетании с графическим оформлением поэмы моделирует виртуаль­ ные содержательные структуры, раскры­ вающиеся на уровне подтекста. В Евангелии от Иоанна Иисус Христос как мессия - спаситель мира - отождествляется с воче- ловечившимся божественным Логосом: