Вестник ТГПУ им Л.Н. Толстого №3 2005

ФИЛОСОФИЯ № 3, 2005 ператива и реализующегося посредством механизма долженствования. (Правда, есть и еще один, четвертый, блок проблем, свя­ занных с сопоставлением кантовского и толстовского понимания соотношения мо­ рали и религии, но он выходит за пределы непосредственной проблематики заявлен­ ной нами темы.) Сам JI. Н. Толстой определяет в из­ вестном письме к Н. Н. Страхову круг сформулированных выше вопросов сле­ дующим образом: суть «основного поло­ жения, к которому пришел Кант...», сос­ тоит в признании того, что «наша свобода, определяемая нравственными законами, иесть вещь сама в себе (т. е. сама жизнь)...», а потому усматривать «всю заслугу» Канта только в «Критике чистого разума», как и поступает большинство представителей послекантовской философии, значит пол­ ностью уподобиться человеку, который «не видит совсем храма, который построен на расчищенном месте, а видиг только рас­ чищенное место, весьма удобное для гим­ настических упражнений» 6. Таким обра­ зом, предпринятое Кантом критическое исследование «чистого разума» JT. Н. Толс­ той продолжает считать бесполезным отв­ леченно-теоретическим, нарочито спекуля­ тивным философствованием, т. е. «празд­ ной игрой ума» . Но, несмотря ни на что, полагает Л. Н. Толстой, у Канта все же «остается одна, но зато громадная заслуга: условность времени. Эго велико. Чувству­ ешь, как бы ты был далеко позади, если бы благодаря Канту не понимал этого» 8. Востальном же эпистемологические проб­ лемы, в сущности, мало занимали Л. Н. Толс­ того, что зачастую исследователи его фило­ софского творчества относили исключи­ тельно на счет слабой осведомленности русского мыслителя в вопросах гносеоло­ гии. Так, например, Е. И. Рачин весьма проницательно замечает: «Однако в этом можно увидеть и силу Толстого-мысли- теля: он пришел сразу к конечной цели кантовской философии - к учению о прак­ тической применимости теории познания к жизни. Интуитивно Толстой отбрасывал средства, не ведущие к главной цели - к познанию того, что такое человек, каково его место в природе, что должен делать человек для своего счастья. И именно в этих вопросах Толстой неожиданно обна­ ружил родство своих взглядов с идеями великого мудреца из Кенигсберга»9. В итоге Л. Н. Толстой вполне созна­ тельно и последовательно вычленяет из кантовской философской системы именно ту ее часть, в которой она наиболее со­ звучна с его собственными нравственно- философскими установками, а именно эти­ ку («метафизику нравственности»), пред­ стающую как учение о практической при­ менимости разума. Глубоко проникнув­ шись его духом, Л. Н. Толстой готов был полностью согласиться с Кантом в том, что чистый «практический» разум является более авторитетной и значимой интеллек­ туальной инстанцией, нежели «теоретиче­ ский» разум, ибо опора первого на всеоб­ щий моральный закон позволяет ему постигать объективную реальность того, что спекулятивному разуму представляет­ ся совершенно непознаваемым. Учитывая это, неудивительно, что в целом содер­ жание «Критики чистого разума» оставляет Л. Н. Толстого равнодушным, за исключе­ нием двух наиболее широко известных кантовских выводов: о субъективности пространства и времени и о принципиаль­ ной непознаваемости «вещей в себе». При­ чем оба они подвергаются сугубо этиче­ ской интерпретации в рамках нравственно­ философского учения Л. Н. Толстого, ко­ торый к тому же совершенно определен­ но отказывает кантовскому агностицизму в идейно-философской оригинальности. Неоднократно высказываемая Кантом «ос­ новная... мысль о... вещи самой в себе,- рассуждает Л. Н. Толстой,- совершенно верна и известна всем религиям... только проще, яснее выраженная» и напрямую относимая ими к одному единственному предмету - исходному и всеобъемлющему понятию «Жизнь», выступающему как то «основное понятие, из которого... выво­ дятся многие, если не все другие по­ нятия...» 10 Поэтому жизнь, согласно JI. Н. Толстому, не может быть опреде­ лена и познана разумом человека, но при этом последний априори содержит в себе исходное представление о ней. «Это апри­ орное знание,- пишет Л. Н. Толстой,- зак­ лючается в одном: я живу = есть мир, есть существующее, объединенное мною и не-