Вестник ТГПУ им Л.Н. Толстого №3 2005

ф ИЛОСОФИЯ М. Л. Клюзова ПРОБЛЕМАОБОСНОВАНИЯ МОРАЛИ ВНРАВСТВЕННОЙФИЛОСОФИИ Л. Н. ТОЛСТОГО ИИ. КАНТА Статья посвящена сравнительному анализу моральной философии JI. Н. Толс­ того и И. Канта. Основным предметом научного исследования являются модели обоснования морали, предложенные Л. Н. Толстым иИ. Кантом. Кант и Л. Н. Толстой - знаковые фи­ гуры в духовной истории человечества. При всей своей несомненной идейной ори­ гинальности и бесспорной национально­ культурной самобытности они явили миру поразительно схожий тип мыслителя, в ко­ тором органично сплавились пафос убеж­ денного моралиста, неуклонное следование рационалистическим принципам и дерзно­ венный реформаторский дух. Их нравст­ венно-философские искания стали одно­ временно кульминацией опытов рациональ­ ного обоснования морали ибеспрецедентной проверкой прочности позиций человеческо­ го разума, указав современному сознанию путь подлинно предельного вопрошания о том, что составляет саму аксиоматику нашего бытия. Тем самым идейное родство и сораз­ мерность масштабов кантовской итолстов­ ской моралистики позволяют не только с полным на то основанием поставить рядом имена немецкого философа и русского мыслителя, но и выявить на их примере фундаментальные закономерности эволю­ ции нравственно-философского самосоз­ нания европейской культуры в целом. Постановка вопроса о возможности и пределах сопоставления толстовской трак­ товки морального разума с кантовской, «практической», его интерпретацией от­ нюдь не нова для отечественной этико-фи­ лософской традиции рубежа XIX-XX сто­ летий. По меньшей мере два ее ведущих представителя - Л. Шестов иН. А. Бердяев - проявляют к данной проблеме особый ин­ терес, трактуя ее при этом с диаметрально противоположных позиций. JI. Шестов со свойственной ему безапелляционностью расценивает обращение Л. Н. Толстого к кантовской «Критике практического разу­ ма» как нечто противоестественно-несоот­ ветствующее самому духу толстовского философствования, уверяя, что «практиче­ ские выводы» Канта «так мало гармони­ руют с запросами гр. Толстого», что его «странная симпатия» к кантовским идеям труднообъяснима1. Н. А. Бердяев же не ме­ нее категорично ставит Л. Н. Толстого в один ряд с Кантом, неоднократно под­ черкивая внутреннюю близость их этиче­ ских позиций, которые носили, по его оп­ ределению, сугубо «законнический», автономный характер. «...И Кант и Толс­ той,- убежденно заявляет Н. А. Бердяев,- выросли на почве христианства, но при всем их свободолюбии они означают за- конническое перерождение христианства», являющееся прямым следствием предпри­ нятой ими обоими попытки максимально последовательно рационализировать мо­ раль и «очистить нравственный закон от элементов магических»2. В этой связи бы­ ло бы чрезвычайно интересно выяснить, кто же из двух философов оказался ближе к ис­ тине, ибо за этой, на первый взгляд частной проблемой анализа параллельности толстов­ ской и кантовской аргументации рациональ­ ной природы человеческой нравственности, скрывается извечный вопрос об обоснован­ ности претензий человеческого разума на