Вестник ТГПУ им Л.Н. Толстого №3 2005

№ 3,2005 ВЕСТНИК ТГПУ им. Л. Н. Толстого деградации стало женское пьянство, кото­ рое в XIX в. превратилось в одну из зло­ бодневных проблем белорусской деревни. Еще Ян Чечёт в начале XIX в. сравни­ вал «пьяную женщину » непосредственно с « чертом » («Молодые молодицы...»): «Если черта знать хотите, II То на нее посмотрите; // Нет ничего отвратней в мире, ИЧем пьяная женщина » (здесь и да­ лее подстрочник наш - С. Д.) [9, 43]. Именно этой проблеме посвящает свою белорусскоязычную балладу «Нечис­ тый дух» (1852) и Александр Рыпинский. Основывается это произведение, по свиде­ тельству самого автора, на народной «смешной песне о странном лгуне Никите, который, делая все шиворот-навыворот, совершая несуразные поступки и нелепо шутя, ни в чем не хочет признаваться и всегда сваливает вину на отца». Поэт, те найдя в ней никакого смысла», решил тем не менее «ее слегка исправить и придать некую моральную цель». В результате « по­ лучилась длинная повесть, которой [поэт- c. Д.] придал немного чудного, немного адского и сделал из этого крестьянскую балладу» [6, 70]. «Моральная цель» данно­ го дидактического произведения является очевидной: в нем осуждается разрушение исконных моральных основ патриархаль­ ной сельской семьи. В центре авторского внимания в этой балладе находится без­ детная семья, хозяин которой, бедный кре­ стьянин Никита, имел «легкий» нрав, за что его любили односельчане: «Душаже у Никиты проста! // Он на селе всем сват, // Соседям дорог, как брат, // Соседки его любили, //А чеммогли, тем дарили » [6, 70- 71]. Тем временем жена его обладала об­ ратными чертами характера: «Только ж на беду свою // Имел жену, как змею, - // Иль трезва, иль пьяна, // Как ведьма была она, // Чтоб ее паралич бил!.. //Никто ее не лю­ бил!..» [6, 71]. Главным пороком злой жены, которая «чуть было запел петух» - «из дому шух», чтобы «к жиду в корчму бежать», было пьянство. Был у нее также и злой нрав, и когда ей «кто попадался навстречу » - «тут крику полно было». Не отличалась она также и особой набожностью: « Как шла под венец, // С той поры уже никогда // Церкви не видала больше. // И, как мне Марта говорила, // Черту душу записала». Этим объяснялось и неуважение жены Ни­ киты к соблюдению постов, ведь хотя « Ни­ кита <...> не был лакомкой », «жена любила колбасы » - «а черт за женой хо­ дил!» И Никита здесь ничем не мог поме­ шать жене, так как, в нарушение всех ка­ нонов патриархальной семьи, она имела полную власть над мужем: «...Покорный как теленок был, // Что хотела, то и де­ лал: // Послала в корчму —,шел // Иль на Пасху, иль в Покров, / / Или в Мясоед, иль в пост...». В конце концов он «так к это­ му привык», «что ей отдал и штаны » - «помоглиже ей шайтаны». Таким образом, Никита, «отдав жене штаны», отдает ей и власть в доме, что в конце концов и приводит саму женщину в ад. Показательно, что власть жене помо­ гает заполучить сам черт для достижения своих бесовских целей: «Да черт то был из чертей, // Заумный какой-то, злодей! // Так он ей верно служил: // Куда ни пойдет, при ней был, // Что хотела, покупал, // Мужа, как мог, обманывал, // А женушке помогал, // Всячину подсовывал, // Пока души не поймал!» [6, 71]. И эти цели оче­ видные - разрушение патриархальных ос­ нов жизни крестьянской семьи, неизбежно вызывающее падение нравов и деградацию крестьянской морали. В данном случае черт искушает жену Никиты «колбасами» в пост, и подчеркнутая мелочность этого искушения не должна вызывать ехидную и пренебрежительную улыбку читателя. В своем ценностном плане скоромная «колбаса» для полуголодного крестьянина значила не меньше, чем овладение тайнами мира для доктора Фауста или пана Твар­ довского. Именно она была для крестьяни­ на тем очевидным и желанным искушени­ ем, которое могло привести к нарушению ряда несложных социальных табу, удержи­ вающих его в рамках патриархальной мо­ рали крестьянского «мира». Нарушение социальных запретов исконного «божест­ венного» порядка в малом и, казалось бы, незначительном - пьянстве, нарушении поста, перераспределении исконных соци­ альных ролей в семье - неизбежно влекло за собой несравненно большие злодеяния, главным из которых было богоотступни­ чество. И это весьма точно определяет