УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ ВЫПУСК 8

ния в разоблачении полицейского произвола, лакейской угод­ ливости и пустозвонства русских либералов, лжи, лицемерия и фарисейства буржуазной морали. Считая творчество Гоголя вершиной реализма в русской литературе первой половины XIX века, а критическое направ­ ление — единственно плодотворным в условиях 50—60-х гг., Чернышевский в своем творчестве продолжал и развивал принципы великого сатирика, видя в то же время слабые сто­ роны в его мировоззрении. Чернышевский считал, что гоголев­ ский правдивый показ жизни современным писателям нужно обогатить революционной мыслью. Только при этом условии возможно дать правильное объяснение описываемым явлениям жизни и произнести над ними приговор. И если этой силы по­ литической мысли не хватало автору «Ревизора» и «Мертвых душ», то ученик его, Н. Щедрин, пошел дальше своего учите­ ля. Таков именно смысл статьи Чернышевского о «Губернских очерках» Щедрина. Но Чернышевский, используя наследство Гоголя, акцепти­ рует внимание не на слабых его сторонах. Он настойчиво про­ пагандировал принципы реализма любимого писателя: демо­ кратизацию литературы, призыв к теснейшей связи ее с жизнью, патриотический пафос, критический показ действи­ тельности, высокое мастерство типизации. Автор «Мертвых душ» звал к новому через осуждение старого, прекрасно пони­ мая, что любовь к добру невозможна без осуждения зла, по­ рождающего пошлость, невежество, бесчеловечность. Но если Гоголь ссудил пошлых хозяев жизни в моральном плане, то Чернышевский, подобно Щедрину, сумел это сделать в обще­ ственно-политической сфере. Злая критика чиновно-полицейского аппарата дана Чер­ нышевским в «Притче о носе». Как известно, у Гоголя первая часть повести «Нос» кончается словами: «Нет, приятель, это пустяки! Меня три цирюльника бреют, да еще и за большую честь почитают. А вот изволь-ка рассказать, что ты там де­ лал? Иван Яковлевич побледнел... Но здесь происшествие со­ вершенно закрывается туманом, и что дальше произошло, ре­ шительно ничего неизвестно»1. В дальнейшем Гоголь, как известно, все внимание сосре­ доточил на Ковалеве, а личность Ивана Яковлевича оставил в неизвестности. Эту оборванную нить в повести Чернышевский подхватил и развил дальше. Оказывается, в квартале Ивану Яковлевичу предложено было уплатить взятку, против чего он не возражал. Но у него или ничего не оказалось, или ока­ залось слишком мало, только сделка не состоялась. Прибе­ жавшая на другой день Прасковья Осиповна, жена цирюль-- 1 Н. В. Го г оль , Собр. соч., т. III, ГИХЛ, 1919, стр. 45. 153