УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ ВЫПУСК 8

минуты затишья. Через внешние детали: голос, речь, жесты- автор передает это состояние, пришедшее к гвардейцам после пережитого возбуждения: «Голос а людей спокойны, подчас медлительны, д в иж е н и я неторопливы» (О—201); Родим­ цев оставался «спокойным, с немного насмешливой речь ю, каждым размеренным своим с л о вом закладывающий увеси­ стый камень в пробитую вражеской силой плотину» (О—202) и т. д. Качественно новое душевное состояние возникло потому, что люди выдержали самое страшное напряжение и теперь- знают себя. Родимцев так говорит: «Я спокоен... Я уж, пожа­ луй, все видел» (О—203). Если в первых боях люди были по­ давлены событиями, то теперь они поднялись над ними и под­ чинили их своей воле и разуму. Чтобы передать психологическую э в о люцию героев,. В. Гроссман широко пользуется методом контрастного изобра­ жения. Он обычно останавливается на одних и тех же деталях,, но показывает их в разное время. Если, например, во время переправы глаза солдат «напряженно, внимательно глядели то в одну сторону, то в другую», а «головы тревожно повора­ чивались» (О—194), то теперь, когда они выдержали испыта­ ния, «их движения неторопливы» (О—201). Если раньше «на баржах, паромах, катерах и лодках молчали» (О—194), теперь «часто видишь улыбающиеся лица, часто слышится смех» (0—201). В огне боев люди изменились, стали спокойны. «В штольне, словно у основания плотины, сдерживающей страш­ ный напор рвущихся к Волге вражеских сил, пол, стены, по­ толок — все дрожит от напряжения, от тяжести взрывов бомб и ударов снарядов дребезжат телефоны, пляшет пламя в лам­ пах, и огромные неясные тени судорожно движутся на мокрых каменных стенах. А люди спокойны...» (0:—201). Пристально прослеживает В. Гроссман диалектику души Анатолия Чехова. Юному снайперу «органически, от природы было чуждо чувство страха смерти» (0—227). Бесстрашие помогало ему воевать разумно, принимать верные решения. Но не 0ыл спокоен Чехов, хотя и не думал о своей смерти: «...страшная, горькая боль сжала его молодое сердце. Ему по­ казалось, что он задыхается, так остро и мучительно было желание увидеть этот город свободным, вновь ожившим, шум­ ным, веселым...» (О—228), сердце «жгло его». Внутренняя взволнованность определяет поведение героя: «есть Чехову не хотелось, и он отказался от пшенной каши» (О—229); слушал, но не вступал в разговоры; «сидел задумавшись» (О—230). Возмущенный и взволнованный, он только тогда обрел спо­ койствие, когда увидел свою силу и бессилие врага. Твердость характера стала результатом глубокого душевного роста ге­ роя. От нерешительности перед первым выстрелом в фашиста, через страшное внутреннее потрясение после этого выстрела 104