УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ ВЫПУСК 3

в написанных главах конкретно и не показана его революционная деятельность, что объясняется незаконченностью романа. Ведь настоящий рассказ об Алферьеве, предупреждал Чернышевский, будет написан самим Алферьевым. В романе затронут и философский вопрос, но для всесто­ роннего решения его материала в 2-х главах далеко недо­ статочно. Гораздо больше данных для уяснения проблемы семьи и брака и тесно связанной с нею проблемы эмансипации женщи­ ны. Решение этих вопросов аналогично решению их в романе ,,4Yo делать?" Правда, в написанных частях „Алферьева" Лиза, носительница идеи женского равноправия, не вышла еще из рамок личной жизни к практической общественной деятельно­ сти. Она только бежит „из подвала" с помощью Бориса Кон­ стантиновича и впоследствии выходит замуж за любимого че­ ловека. Но, учитывая незаконченность романа, возможно пред­ полагать, что и Лиза в дальнейшем пойдет по пути Веры Павловны. Что касается брака, то он должен быть основан на вза­ имной физической и духовной симпатии. Чернышевский показы­ вает, что между мужчиной и женщиной могут быть не только эротические отношения. Это положение он иллюстрирует при­ мером тесной дружбы Алферьева с Лизой на почве только ду­ ховных связей. Образы романа Характерной особенностью романа „Алферьев" в отличие от романа „Что делать?" является то, что Чернышевский вся­ чески старается скрыть свое авторское- лицо и потому резко меняет прежнюю литературную манеру. В „Алферьеве" уже нет непосредственного авторского вмешательства. Чернышевский себя, как автора, маскирует подставным рассказчиком, пошля­ ком и мирным обывателем. Этим приемом он достигает не только опровержения либеральной легенды о типе разночинца, но и общего разоблачения либерализма. Будучи постепеновца­ ми и признавая только реформистский путь преобразования, либералы смертельно ненавидели революцию, а, следовательно, и „мужицких демократов": Чернышевского, Добролюбова и их единомышленников. Либеральная демагогия об интересах на­ рода была облечена в такие „красивые" фразы, что затемняла сознание читателя. Не всегда возможно было распознать истинное содержание их словоблудия. 121