УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ ВЫПУСК 11

точно подробно. Читатель узнает об их поступках, слышит их откровенные речи. Ему открывается их прошлое, он догадывается о том, что ждет каждого из них впереди. Имена этих персонажей, в большинстве своем выразительные и яркие (Удав, Дыба, Блохин, Старосмыслов и др.), конечно, помо­ гают читателю проникнуть в существо образа. Но если мы спросим себя: изменился ли бы для нас смысл этих образов, если бы они но­ сили другие имена? — ответ придется дать отрицательный. Твэрдо- онто мог бы быть назван Толстым или Лорис-Меликовым (оба эти лица могут рассматриваться как своего рода «прототипы» данного образа), мог бы носить нейтральную фамилию, напр., Петровский, или даже фамилию, по своей внутренней форме обратную основной идее образа, напр., Беневоленский1или Милосердов. Но после все­ го, что мы узнаем о нем из книги, мы не могли бы ни отождествить его с одним из «прототипов» (ср., напр., фамилию Лабуле у героя, явно неотождествимого с реальным сенатором Лабуле), ни увидеть в нем черты справедливого и милосердного государственного деяте­ ля. Твэрдоонто есть Твэрдоонто, и имя, не внося в этот образ ниче­ го принципиального нового, лишь подчеркивает его основную идею, его характерные признаки (Твэрдо+он=то; чтение по складам — предельное невежество. Твэрдо — твердость, жестокость, прямоли­ нейность, «несгибаемость»). Это относится и к остальным образам этой группы. Имена Удава и Дыбы подчеркивают беспощадность этих «жестоковыйных идо­ лов», не останавливающихся ни перед какими преступлениями во исполнение того, что они почитают «служебным долгом». Имя Бло­ хина подчеркивает его паразитическую сущность, его «мелочное», но оттого не менее жестокое «кровопивство» (ср. — он скупает у крестьян яйца и продает их в городе), что-то низкое, гадкое, нечис­ тое в нем. Имя Старосмыслова указывает на неумение этого чело­ века разобраться в сложной обстановке современности. Но все эти черты героев гораздо подробнее и глубже раскрываются в их ре­ чах и поступках, и чтобы почувствовать их, читателю нет прямой необходимости обращаться к имени. Не вызывает сомнений, что в этом случае имя не является сред­ ством формирования образа. Главная функция его здесь — это функция оценки. Имя, с одной стороны, как бы «открывает собою» образ. Оно сразу же, при первых встречах с героем, предлагает чи­ тателю определенную точку зрения на него. С другой стороны, оно оказывается и конечным итогом, выводом, который вытекает из знакомства с образом. Оно звучит как приговор, который сначала был вынесен персонажу писателем и к которому теперь, закрывая книгу, должен присоединиться и читатель. 1 Ср. Беневоленский Феофилакт Иринархович — глуповский градоначальник № 15, издавший закон: «Всякий человек да опасно ходит; откупщик же да принесет дары». 56