УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ ВЫПУСК 11

него это были латинские имена: Сильвам (от silva, лес — «дикий», «лесной») Евгений («благорожденный», дворянин), Филарет (лю­ бящий добродетель) и др. Позже значащие имена получили широ­ кое распространение в драматургии XVIII в., в комедиях Сумаро­ кова, Веревкина, Фонвизина и др., где они создаются уже на рус­ ской основе: Чужехват, Добров, Честон, Правдин, Милон, Добро­ любов и др. В классической комедии, которая была в основном комедиен характеров, имя героя служило чаще всего его морально-психоло­ гической характеристикой. Эта задача облегчалась тем, что поэти­ ка классицизма склонна была трактовать сами характеры как во­ площение одной «страсти», если не исключающей другие страс­ ти, то во всяком случае явно доминирующей над ними (ср. Чужехват — Чесон, Вральман — Правдин, Добров — Злочест, Простаков — Умнов и др.) Лишь изредка в конце XVIII в. имена героев используются в качестве социальной или политической ха­ рактеристики (Кутейкин, Стародум, отчасти Добролюбов, Криво- судов и др.). В творчестве Грибоедова функция «значащих» имен существен­ но усложняется. Образы, созданные нм, гораздо многограннее схе­ матических «характеров» классицизма. Содержание их даже при- ■близителыю не может определяться одной чертой. Соответственно меняется и функция имени. В «Горе от ума» «значащие имена» уже не претендуют на раскрытие внутренней сущности образа, а лишь подчеркивают какое-то одно из свойств своего носителя. Очень важ­ но обратить внимание на то, что свойство, отраженное в имени, оказывается здесь важным не само по себе, а лишь в отношении ко всему сложному целому. Оно служит как бы «ключом» к пони­ манию многогранного характера. Так, «молчаливость» Молчалива важна не как индивидуальная психическая особенность, а как од­ на из характерных форм проявления его общего отношения к жиз­ ни. Это отношение полностью раскрывается во всем поведении ге­ роя, в его поступках и речах (ср. реплику: «в мои лета н е до лж- но сме т ь свое суждение иметь»). Имя же — только намек, по­ могающий читателю проникнуть в существо образа, но не освобо­ ждающий его от самостоятельных поисков этой сущности. То же можно сказать и об имени «Скалозуб», которое, не раскрывая всей идеи образа, лишь подсказывает читателю ту точку зрения, с ко­ торой надо смотреть на образ, чтобы легче понять его внутренний смысл. Это справедливо и в отношении других имен героев коме­ дии (Репетилов, Фамусов, Тугоуховский). В середине XIX в. эта традиция была поддержана и углублена Н. В. Гоголем. Функции значащих имен в его творчестве еще слож­ нее, разнообразнее и тоньше, чем у Грибоедова. В подавляющем большинстве фамилии героев у Гоголя явля­ ются своеобразными косвенными, образными характеристиками. Они не называют прямо ведущих черт характера героя (ср. Чуже- .хват, Добров). Они не называют даже тех внешних отличительных 48