УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ ВЫПУСК 11

сам чёрт, то слова эти восстанавливаются в исконных своих нра­ вах, приобретают вновь свежесть и живость. Впрочем, это не только остроумно, но и просто умно. Чёрт, дьявол — это ведь «■дух познания», и, следовательно, он с полным основанием и компетентностью может говорить о научных открытиях и изобре­ тениях, что их «чёрт знает». То же и с «поджатыми хвостами»: применимые к человеку, — эти слова метафоричны, но по отноше­ нию к чёрту (такой неметафорический смысл могли бы эти слова иметь и по отношению к животным) они приобретают наглядную конкретность, это уже живой жест и живая (не риторическая) фигура: черти поджали хвосты, ну, разумеется, — свои, чёртовы... И Сходную jprpy слов находим и в рассказе «Бобок». Там некая странная личность, бродя по кладбищу, предается таким размыш­ лениям: 1 Лет двадцать пять, я думаю, не бывал на кладбище; вот еще меётечко! Во-первых, дух. Мертвецов пятнадцать наехало... При­ чту нельзя пожаловаться: доходы. Но дух, дух. Не желал бы я быть здешним духовным лицом. XI, 43. Да. «здешнее духовное лицо» (пропахший покойник) это совсем не то, что духовное лицо в обычном смысле... Подобного рода словесные приемы встречаются уже в самых ранних Ироизведених Достоевского. Так, в «Двойнике» мы читаем: ВЦ Обед продолжался недолго; оба они торопились, — хозяин рТ потому, что был не в обыкновенной тарелке своей, да к тому И | : же и совестился, что обед был дурной. I, 162. к«Не в своей тарелке» — это многократно использованное словесное блюдо, набивший оскомину речевой штамп. Но как кстати эта «не своя тарелка» здесь, за нищенским обедом.1 В том же «Двойнике», когда Голядкин-старший нагоняет своего двойника, «уже занесшего одну ногу на дрожки», между ними происходит такой разговор: Ш:Д : —Милостивый государь, я надеюсь, что вы... и — Нет, вы уж, пожалуйста, ничего не надейтесь, — уклон- К чиво ответил бесчувственный неприятель господина Голяд- |;Д. кина, стоя одною ногою на одной ступеньке дрожек, а дру­ гою изо всех сил порываясь попасть на другую сторону эки- 1л пажа, тщетно махая ею по воздуху, стремясь сохранить эквилибр и, вместе с тем, стараясь всеми силами отцепить и |: шинель свою от господина Голядкина-старшего... — Яков Петрович! только десять минут... [ft — Извините, мне некогда-с. 1рл; ,— Согласитесь сами, Яков Петрович... пожалуйста, Яков-. Петрович... ради бога, Яков Петрович... так и так... объяс- л| ‘ ниться... на смелую ногу... 1 Ср. «Обед обыкновенно состоял из пяти солидных блюд. Тут он был, как говорится, в своей тарелке» (А. А. Нильский «Закулисная хроника» СПБ, 1900 гл. XV, стр. 87).