УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ ВЫПУСК 10

нет меры всемогуществу его, и нет конца благости его к пра­ воверным. — Так написал Шамиль Гумрийский. Да будет прославлен бог!» (XVI, 350). Именем бога прикрывается Шамиль, отдавая на расправу пароду сына Абу-Джафара, а самого марабута приказал вло­ жить в выдолбленное дерево и распилить вместе с деревом, хо­ тя до этого ему обещано бь(ло спасение. Свою жестокость он оправдывает предначертанием свыше: «Так богу было угодно, чтоб умер он, как велел бог»,— говорит он. Сам повествователь иронически поясняет: «И пилили Абу-Джафара, человека угодного богу. Да помилует душу его бог. Беззаконна была жизнь его, но по воле божией умер он» (XVI, 349). У Шамиля есть свои методы управления народом: ложь, лицемерие, вероломство, жестокость — вот арсенал тех средств, при помощи которых он держит народ в повиновении. «Так надобно, Арслан-бей,— говорит он-своему самому близ­ кому наибу.— Кто не делает так, не годится управлять наро­ дом. Вот, например, ты. Сражаться, ты хорош. А в правители не годишься. Потому что большая душа у тебя, правдивая. Сердце у тебя справедливое. Ты не мог бы понимать, как должно правителю». «Без обмана тут нельзя»,— заключает он (XVI, 349). Он, подобно Борису Годунову у Пушкина, поучает своих наследников власти, как следует управлять народом. Чернышевский раскрывает личность Шамиля через его взаимоотношение с подчиненными, показывая, как его игра на грубых инстинктах постепенно угадывается народом. Ша­ миль не терпит возражения. На требования народа «Мирись! мирись!» он кричит: «Молчать, сволочь!» Шамиль не прочь пустить в ход оружие: «За мной, друзья, разгоним этих тру­ сов»,—обращается он к своим наибам. В душе он глубоко презирает «чернь», называя ее неблаго­ дарной сволочью, а «чернь», в свою очередь, оскорбляемая имамом, начинает грозить ему. «Нашел дураков обманывать!.. Да что ты нас обижаешь-то? Шелопаи мы, по-твоему, рото­ зеи, ослы? Смотри Шамиль, не поплатиться бы тебе за эго!»—слышатся выкрики из толпы (XVI. 353). И Ша­ миль понял, что в порыве ярости его могут изрубить на куски. Ему приходится снова прибегнуть к испытанному сред­ ству: лицемерию и лжи, надеть на себя маску смиренного бра­ та народа и исполнителя воли божией. «Братья,— начал Ша­ миль, обращаясь к толпе,— у гяуров есть поговорка: голос народа — голос божий. Есть, видно, и у гяуров кое-что прав­ дивое в мыслях. Поищем же правду у гяуров» (XVI, 356). И 230