Проблемы истории русской литературы 1973 г.

Однако пессимизм этого стихотворения, в котором под­ линное глубокомыслие и поэтичность причудливо перепле­ таются с чисто «феклушиными» предрассудками 'консервато­ ра («Да чего, матушка..., огненного змия стали запрягать: все. видишь ли, для-ради скорости...»), не свойствен псев­ доавтору стихотворения «В прусском вагоне». То, что порож­ дает в Вяземском тревогу (впрочем, смешанную с неким злорадством), внушает бодрость добролюбовскому герою. Вторая половина стихотворения дышит «патриотической» уверенностью в том, что Мертвая машина Произвол не свяжет Руси-нсполииа. Пресловутая антиномия: «русская тройка» или «мертвая машина» — разрешается в сатире Добролюбова мотивом «духа жизни»: Мы дадим дух жизни И самой машине. Это излюбленная поэтическая формула А. С. Хомякова (см. его стихотворения «России» (1839), «Киев», «Видение», «В альбом В. В. Ганки»), абстрактная, полумистическая, расшифровывается с предельной социально-бытовой конкрет­ ностью: Не пойдет наш поезд. Как идет немецкий: , То соскочит с рельсов С силой молодецкой; То обвалит насыпь, То мосток продавит, То па встречный поезд Ухарски направит. То пойдет потише, - Опоздает вволю. За метелью станет Сутки трон в поле. А иной раз просто Часика четыре Подождет особу, —- Сильную в сем мире... Верю: все машины С русскою природой Сами оживятся Духом и свободой (т. 7, стр. 513—514). 13